бесконтрольное движение. Вчера у нас с Лэндоном как-то не заладилось. И я даже не знаю, чего теперь ждать. Проверяю мобильник – может, он звонил или эсэмэску прислал. Нет, хотя сегодня суббота. Наверное, еще спит.
Медленно плетусь в ванную. Уже почти сев на унитаз, вдруг теряю равновесие и чуть не падаю. Проклятое сиденье не опущено. Поморщившись, я опускаю его, про себя ругая Дерека и намереваясь обязательно сделать ему замечание. Сначала надо поесть. Потом уже разобраться с Дереком и пойти на тренировку. Хотя Дитер по выходным официально не устраивает тренировок, мы предпочитаем не сбавлять темп.
Дерек появляется в кухне на несколько минут позже меня, на нем шорты и футболка. Длинные волосы растрепаны, милый невинный вид. Знаю таких парней: с виду – сама невинность, а на поверку все наоборот. Фалькор, среди ночи выскользнувший из моей комнаты, вбегает вслед за Дереком.
– Ты снова ночью заманил мою собаку к себе? – обвиняющим тоном интересуюсь я.
– Он скребся в мою дверь и скулил, как дитя, – пришлось его пустить.
– Это воровство.
Он пожимает плечами:
– Может, ты ему надоела, и он ищет другую компанию.
– Дерек, хозяин не может надоесть собаке, и потом, к твоему сведению, я классная компания. Собака меня обожает.
– Ну, как скажешь. – Порыскав в холодильнике, он вынимает яйца, потом из шкафа достает буханку хлеба. – Что там на пляже случилось у вас с героем-любовником? Похоже, тот еще был вечерок. – Делая себе яичницу с поджаренным хлебом, он говорит, лениво растягивая слова.
– А что случилось с моим правилом насчет туалетного сиденья? – наношу я встречный удар.
Краешек рта у него чуть загибается вверх.
– Знаешь, у меня такая болезнь. При которой мной нельзя командовать.
– Ага. Болезнь, говоришь?
– М-да. Серьезная.
– У-у-у, бедненький. Как мне тебя жалко. Тяжело выслушивать замечания от женщины. Это угрожает твоему мужскому началу. – Вытащив из шкафа упаковку «Скитлс», я, как всегда, откладываю в сторону фиолетовые и принимаюсь за остальные.
– Милашка, моему мужскому началу ничего не угрожает, – шепчет Дерек, наклонившись к моему уху.
Когда его теплое дыхание касается моей кожи, у меня по спине пробегают мурашки, и я замираю, как парализованная. Он опять лезет в холодильник.
– Кроме яиц и хлеба, здесь есть еще что-нибудь, помимо переработанных продуктов?
Делаю вид, что он на меня не действует.
– Не-а.
Дерек усаживается перед своей яичницей, но неотрывно смотрит на мою коллекцию фиолетовых «Скитлс» своими голубыми глазами, которые больше подходят тому, кто не оставляет сиденье в поднятом состоянии нарочно.
– Питательно, – замечает он.
– Немного сладкого, чтобы поднять настроение, – говорю я.
Он усмехается, его это явно веселит.
– Как скажешь.
– Уф! Только не говори, что ты помешан на здоровье.
Он подцепляет полную вилку яичницы.
– Я не помешан на здоровье.
– Хорошо.