то может быть ослабила уровень страха и поняла бы, насколько бессмысленны ритуалы. Насколько я помню, то истощало её сильнее всего выполнение ритуалов?
– Ритуалы стали важной частью её времяпровождения. Она видела в них источник защиты, спокойствия, в тоже время они усиливали тревогу и отнимали много времени. Каждый раз ритуалы усложнялись новыми идеями. Эва могла сбиться при выполнении ритуала и начать его выполнять заново. Могла переделывать один и тот же ритуал, если чувствовала, что на каком-то этапе его выполнения сбилась. Ты думаешь, что она могла бы услышать рациональное пояснение абсурдности подобных действий? – Филипп вспоминал детально страдания сестры, ушедшей в мир вечного покоя.
– Могла, если бы стала критически относиться к тому, что делала и осознала бы бессмысленность ритуалов, – предположила Ира несколько жестко, но она и сама знала, что такое чувство тревоги. Разве что её ощущения не обладали таким чудовищным давлением на психику: – В борьбе со страхом, который закрепился в голове, важно не идти на поводу желания ритуальничать. Либо обновлять ритуалы так, чтобы те не закрепились и, соответственно, не усугубился страх. Последовательность действий вводит человека в состояние отдаленно схожее с гипнозом.
– Пограничное состояние, – подсказал Филипп.
– Совершенно верно. В этом состоянии бессознательное берет бразды правления над психикой, – продолжила Ира.
– Твои размышления полны точности. К сожалению, применить их в действии больному человеку не так просто, – Филипп был поражен советами девушки, и в тоже время огорчен, что такой подход не избрали лечащие врачи Эвы.
– Страх нужно бороть, – Ира настаивала, словно сама прошла через то, что мучило Эву.
– Девочка моя, мир человека, поддавшегося тотальному воздействию страха, точнее фобии, отличается от мира людей, нашедших в себе силы разложить по полочкам свои сомнения, – Филипп снова становился на защиту своей сестры. Он тяжело воспринимал реакцию окружающих на странности молодой женщины, не сумевшей пожить в полной мере. Ему удалось не озлобиться на тех, кому было чуждо состояние Эвы и от того мужчине приходилось метаться от одной стороны ко второй. Позиция сестры была абсурдной и изматывающей, в то время, как оппоненты предоставляли куда более приятные призмы воззрения на окружающий мир и жизнь в целом. Он добровольно отдал себя полубредовой реальности. Потому, что в ней была она. Измотанная болезнью красивая женщина. Родная. Уникальная. Пускай даже с довеском неразрешимых проблем. И тут нашлась девочка. Иначе, чем девочкой Филипп Иру не воспринимал, и стала давать такие грамотные советы. Как жаль, что она не успела появиться раньше, когда Эва была жива.
– Мир каждого человека уникален, потому как все мы видим одно и то же под разными углами. Нет одного уникального рецепта в устранении проблемы. К примеру, в лечении заболевания, которое поразило нескольких людей, для каждого пациента врач подбирает индивидуальную схему. Кто знает, может мой совет оказался бы абсолютно