на себя нынешнюю!!! Но! Что выросло, то выросло!
Кабинет у меня большой! Просто огромный! Но окон нет и обстановочка в нём скромная. Шкафы с бумагами, витрины с образцами (ОЧЕНЬ ВКУСНЫХ КОНФЕТ в ярко красных фантиках, а больше ничего! ничего больше не произвели), мой стол и к нему буквой «Т» – стол для совещаний, куча разномастных и разнокалиберных стульев. Понатаскали из разных отделов. Всем, видите ли, именно в моём кабинете, очень нравится совещаться (это они называют «мозговой штурм») и сплетничать (соответственно – «психологическая разгрузка в кругу доверия»).
Самое что в этом кабинете примечательное, пожалуй, это стена за моей спиной. На ней висят два портрета. Размером эдак, два на два метра каждый. На правом (если лицом к стене стоять) изображение действующего на текущий момент директора ФАБРИКИ (тьфу-тьфу, хорошо, что тут не как в Хогвартсе). То есть это мой портрет, ну вот прямо в полный рост, все сто пятьдесят семь сантиметров (хотя я всем говорю, что сто пятьдесят восемь) Мананоочарования.
Стою я, значит, вполоборота и сурово смотрю вправо. С рождения, надо сказать, во внешности моей, честно, мало что поменялось. Всё те же чёрные волосики, хоть и отросшие, но стянуты в такой тугой узелок на затылке, что глазки, которые на выкате, смотрятся ещё и как выдавленные из головы от мега усилия, приложенного в ходе завязывания этого узла. Орлиный нос стал ещё более большим и хищным, этакой грозной скалой, гордо высящейся на пухлой равнине лица. Губки сложены в судорожный бантик и по их изгибу, легко можно прочитать – фиг вам, а не премия (отпуск, больничный, что там ещё кому хочется…), всем сразу НЕТ!!! Внизу, сразу под заносчиво задранными двумя равноотвисшими подбородками, расположилась шарообразная моя фигура, втиснутая в синий форменный костюм. В результате титанических нечеловеческих усилий по впихиванию невпихуемого – шар превратился в синюю пухленькую гусеничку, с перетяжечками в местах условного расположения шеи, талии и всего прочего, ну того, что там, у дам должно от задницы по объёму отличаться (а я всё ж упорно мечтаю и верю в чудо, в то самое чудо, что когда-нибудь любая, даже самая раскормленная гусеница обязательно и пренепременно превратится в прекрасную бабочку!!!). Ручки мои на портрете добела сжаты в кулачки и прижаты к бедрам по стойке смирно. К бою готова!
А вот на левом портрете, нос к носу к моему изображению, нарисована ФАБРИКА – именно такая, какой я её увидела в первый мой рабочий день. На желтой глиняно-песчаной равнине, под низко висящими сиренево-розовыми плотными облаками, такими плотными, что никак не понять, что там светит за ними, расположился огромный серый куб. Сто метров ребро, не меньше. По виду из бетона. И ни окон, ни дверей. Даже надписи нет, что ФАБРИКА. А сразу ясно – она. На картине, конечно, она немного под углом, в перспективе изображена, да ещё и одного роста (или размера?) со мной. Вот так и стоим в диптихе – куб и шар. Холст, масло.
Реально, маслом картины кто-то написал, постарался (поскребла ноготком, при случае, понюхала). Я когда в кабинет первый