наклонился вперед.
Ага… Вот что в нем не так!
– Эта борода фальшивая! – воскликнул он. – Тебе сколько лет?
– Восемьдесят семь! – пискнул Турсли.
– А что это за крючочки у тебя над ушами?!
– Семьдесят восемь, честно! Изыди!
– Ты маленький мальчик!
Эрик высокомерно выпрямился.
– А вот и нет! – рявкнул он. – Мне почти четырнадцать!
– Ага-а!
Эрик замахнулся на Ринсвинда мечом и прокричал:
– И вообще, какая разница, сколько мне лет! Демонологом можно быть в любом возрасте, ты все равно мой демон, и тебе придется исполнять то, что я велю!
– Эрик! – послышался голос откуда-то снизу.
Лицо Эрика побледнело.
– Да, мама? – крикнул он, не сводя глаз с Ринсвинда, а губы его беззвучно произнесли: «Пожалуйста, ничего не говори, ладно?»
– Что это за шум? Что ты там делаешь?
– Ничего, мама!
– Спускайся и мой руки, дорогой, завтрак готов!
– Да, мама. – Эрик застенчиво посмотрел на Ринсвинда и пояснил: – Это моя мама.
– У нее хорошие легкие, – признал волшебник.
– Ну так я… пойду? – спросил Эрик. – Тебе, разумеется, придется остаться здесь.
Тут до него дошло, что он несколько выбился из роли.
Мальчик снова взмахнул мечом и возвестил:
– Изыди! Приказываю тебе не покидать эту комнату!
– Хорошо. Конечно, – отозвался Ринсвинд, разглядывая окна.
– Обещаешь? А иначе я отошлю тебя обратно в Бездну.
– О, этого я совсем не хочу, – мигом отреагировал Ринсвинд. – Беги завтракай. И обо мне не беспокойся.
– Я оставлю тут свой меч. И прочие принадлежности… – предупредил Эрик, снимая с себя большую часть своего облачения и являясь миру в образе худощавого темноволосого мальчишки, чье лицо должно было стать гораздо приятнее, когда с него сойдут прыщи. – Если ты посмеешь прикоснуться к ним, с тобой произойдут разные ужасные вещи.
– Даже не подумаю, – заверил его Ринсвинд.
Оставшись один, он подошел к кафедре и посмотрел на книгу. Заголовок, набранный внушительно мерцающими алыми буквами, гласил: «Маллификарум Сумпта Дьяболиките Оккуларис Сингуларум» – «Книга Абсолютной Власти»[5]. Ринсвинд знал о ней. В университетской библиотеке хранился один ее экземпляр, хотя волшебники никогда им не пользовались.
На первый взгляд подобное невнимание к столь могущественному труду могло показаться странным, ведь если и есть на свете то, ради чего волшебник готов продать родную бабушку, так это власть. Однако все вполне объяснимо. Любой волшебник, достаточно смышленый, чтобы выжить в течение хотя бы пяти минут, понимает: если в демонологии и есть какая-то власть, то принадлежит она демонам. И пытаться использовать демонологию в собственных целях – это все равно что пробовать пристукнуть мышь гремучей змеей.
Демонологов даже волшебники считали по меньшей мере странными.