Пашке Артамонову. Он промчался мимо нас, не сбавляя скорости, едва не зацепив «буханку» и толпу.
– Во псих! Сука! – крикнули ему вслед. – Опять пьяный, урод!
– Вряд ли пьяный, наверное, он видел то же, что и я. Можете к нему теперь идти и сравнить наши разговоры. Кстати, – тут я повернулся с соседу, – ты куда тех тварей дел?
– А-а?
– Которые дохлые валялись у твоей машины.
У того забегали глаза.
– Я…
– Выбрось их на помойку, – перебил я его, – они несъедобны совсем. Но сначала покажи всем, что за мутанты у нас с утра в городе бегают.
– Что за мутанты? – тут же заинтересовалась бабка Моня, но я махнул рукой в сторону соседа, переводя все стрелки.
Когда все вещи были загружены, я позвал Лизуна, и под ошарашенные взгляды окружающих он был загружен в салон Дровосеком, который втиснулся следом. Сиденье, пропитанное кровью, я обмотал сначала старым пледом, а потом пищевой пленкой, которая нашлась во время потрошения кухни. Штаны и куртку, измазанные в крови, я сменил на чистую одежду, когда собирал чемоданы.
Город я покинул через десять минут, направившись на север в сторону Узлорска, где живут мои родители. Вся моя суета подпитывалась мыслями о них, беспокойством, что никто их не защитит. Живут они практически в самом центре, и если в городе апокалипсис случился по тому же варианту, как и у меня, то…
– К черту такие мысли, к черту, – прошептал я и с силой стиснул «баранку». – У них все хорошо, все отлично.
Через десять километров мне навстречу выскочил «ланчетти», который пронесся мимо на сумасшедшей скорости. Посмотрев в зеркало вслед безумцу, я увидел, как далеко позади зажглись стоп-сигналы и автомобиль сначала остановился, а потом стал разворачиваться.
– Ты что еще задумал? – прошипел я сквозь зубы.
Через минуту неизвестный пристроился вслед и стал давить на клаксон, потом вырвался вровень, опустил боковое стекло и что-то стал кричать, ему вторила молодая симпатичная девушка не старше двадцати пяти лет, что сидела на переднем пассажирском кресле.
Я не обращал внимания, только посматривал, чтобы он не пальнул по мне от злости.
Наконец, водителю «ланчетти» надоело надрывать горло, и он резко вырвался вперед, чтобы через сотню метром поставить свою машину поперек дороги.
– Вот урод же, – я ударил кулаком по рулю, смотря, как из машины вышли трое – два парня и девушка, причем не та, что сидела рядом с водилой. У мужчин в руках были зажаты саперная лопатка и бита, у девушки вроде как пистолет, и по нынешнему времени не удивлюсь, если там совсем не травмат. – Уроды конченые.
Когда я выбрался из машины, троица оживилась и зашагала ко мне, что-то крикнув. Пока они шли, я открыл задние двери и выпустил Дровосека с его железной киянкой и щитом.
Надо было видеть чужие лица, когда они оказались в десяти метрах от «буханки» и тут на них вышла сюрреалистическая фигура из железного хлама с огромной кувалдой и щитом