отдалении. Стеснительность квартирантки поначалу забавляла Надю, потом стала раздражать. В общении Тамара проявляла себя не такой мимозой, а натурой раскованной, предприимчивой…
– Да оставь ты свое полотенце, упадешь же. – Надя перетирала над раковиной кисти рук. – Не видали мы голых.
Тамара, улыбаясь, продолжала тянуться к халату.
Упрямство взбесило Надю. Она ухватила край полотенца и рванула в сторону. Тамара потеряла равновесие и едва не упала, не подхвати ее Надя за плечи…
– Ну и тело у тебя, Томка, – восхищенно воскликнула Надя, прижимая к себе квартирантку. – Крем-брюле! Что для мужиков, что для баб…
Тамара вывернулась и коротко, кулаками отпихнула от себя хозяйку. Та не удержалась и боком повалилась на унитаз.
– Ты что?! Балда! Я не в том смысле, – ошарашенно выкрикнула Надя.
Тамара наконец сорвала с крючка халат, продела ноги в шлепанцы.
– Извини. Не люблю, когда лапают… после бани. Еще и руки в масле. – Она переступила порог.
Быть в контрах Тамара не могла. Ей даже воздуха не хватало в таких случаях… Она вышла из своей комнаты в синем шерстяном костюмчике. Приталенный пиджачок с глубоким вырезом подчеркивал обольстительность груди. Подарок вологодского ухажера, хозяина автозаправки. Привез костюмчик из Египта, куда ездил туристом со своей семейкой, хотел задобрить зазнобу. Еще привез кальян с пластмассовым мундштуком. И бахвалился, мудак, показывал, как пользоваться. На кой ляд ей кальян, когда она вообще не курит. Мать Тамары сбагрила кальян бухгалтеру молокозавода, на котором работала учетчицей. Ухажер жутко обиделся, устроил скандал, чем и облегчил совестливой Тамаре побег в Питер…
Костюмчик и Наде нравился, его цвет особо подчеркивал синеву глаз владелицы. Эта синева обворожила Надю при случайном знакомстве в очереди на Главпочтамте. Разговорились. В результате Надя предложила Тамаре поселиться у нее, пока та не обустроится. До этого Тамара месяц ютилась у Нинки, вологодской подруги, служившей в Питере дворником. Житье у подруги было ненадежное и бранчливое: Нинкины ухажеры, молдавские строители, проходу Тамаре не давали. Долго так продолжаться не могло, а тут подвернулась Надя… Теперь вот опять повторение пройденного – явился Надин Николай, сын какой-то важной шишки из прокуратуры. И сам работал где-то, закончив Институт военных переводчиков. Здоровенный детина, прослуживший в Афганистане. Наде он не очень нравился – груб, выпивает – не пара он врачу-стоматологу. Они и познакомились в зубной поликлинике.
Только куда деться, все же мужик! Не очень будешь привередничать, когда тебе за сорок. Однако Надя решила расстаться с Николаем, потому как положила глаз на одного своего пациента. Она и Тамару впустила к себе квартиранткой… для укрепления духа. Но когда заметила, как Николай пялится на квартирантку, расстроилась, и даже очень. Странные формы принимает ревность, порой весьма алогичные…
– Куда это ты вырядилась? – Надя оглядела квартирантку и добавила со значением: –