распростёртое тело». Он отодвинул в сторонку горшки с фиалками и занёс ногу на подоконник.
– Не надо, сынок! – раздался сзади голос матери, требовательный и молящий одновременно. – Иначе я шагну вслед за тобой.
Он медленно обернулся. Мать стояла посредине комнаты в одной ночной рубашке, с растрёпанными седыми волосами, и даже в ночном полумраке он увидел, как мертвенно-бледно её лицо, разглядел воспалённые, заплаканные глаза, разглядел, как она сильно похудела за последнее время. Она никогда не спрашивала его о причинах резкого разрыва с девчонкой, без которой он до армии не мог и дня прожить, не желала лезть в душу, понимая её израненность. Смерть мужа сильно состарила её, высушила тело, но поведение сына в последнее время приносило боль куда большую, заставляя постоянно ныть и без того измотанное сердце.
– Нельзя же так, – горячо зашептала она, когда он отошёл от окна и, как в раннем детстве, прижался к её груди. Гладя его по жёсткому ёжику волос, она едва сдерживала рыдания, не давая им выхода. – Жить надо, что бы ни случилось. Всё уляжется, забудется, новая любовь в сердце войдёт.
– Нет! – он упрямо замотал головой. – Не забудется. Такое невозможно забыть!
Они проговорили всю ночь. Он рассказал матери всё. И как замерзал в тайге, и только удивительное видение заставило его биться за жизнь, и как в руках у него оказался проклятый журнал. Ощутимо легче на душе не стало, но от черты, из-за которой никто и никогда не возвращался, он отступил.
Откуда ему было знать, что практически в то же время Людмила полоснула себя по левому запястью, тем самым ножом, что всегда носила с собой? И, пока он изливал душу матери, врачи скорой помощи делали всё, чтобы остановить хлещущую из вен кровь.
Куда пристроиться на работу, он не знал, да и не стремился к чему-либо конкретному. Перебивался случайными заработками и жил лишь сегодняшним днём. Однажды в метро кто-то окликнул его на эскалаторе. Оказалось – Максим, тот самый сослуживец, с кем вместе оттрубили в армии от звонка до звонка. «Привет! Как жизнь? Чем занимаешься?» Зашли в ближайший кабачок, и Максим сильно удивился, когда Смолин отказался от выпивки, даже от безобидной кружки пива. Узнав, что товарищ по армии нигде постоянно не работает, Максим сказал:
– Я сейчас в одну солидную организацию устраиваюсь… Хочешь, телефон кадровика дам?
– И что за контора?
– Федеральная служба охраны.
– Никогда о такой не слышал! Чего охраняют?
– Это бывшее девятое управление КГБ, – поведал Максим, наклонившись к нему через столик. – Занимается обеспечением безопасности высших должностных лиц государства.
– Понятно… А давай! – ответил, почти не думая.
Медицинскую комиссию он прошёл без проблем. Только хирург поинтересовался происхождением шрамов на коленке и выписал направление в рентгеновский кабинет.
– Вам крупно повезло, молодой человек, – заключил немолодой доктор, разглядывая