налила и себе чай, стараясь не встречаться с Игнатом взглядом. Не потому, что не хотела, а потому что тьма в его глазах, казалось, окутывала и затягивала в какой-то омут.
– И зачем же городская девчонка за деревенского простака замуж выскочила? Кстати, сколько вы женаты?
– Два года.
– Немного.
– И вы не правы, Сеня не простачок.
Игнат пил чай из фарфоровой чашки, и она казалась несуразно маленькой и невесомой в его огромной ладони. Вот на чашку Юля и предпочитала смотреть, стесняясь поднять глаза к тёмному лицу.
– Думаю, придётся изменить своё мнение. Ума хватило найти в жёны хозяйственную городскую девушку. Или ему просто повезло?
– Понятия не имею. Вы будете ждать Николая Васильевича?
– Не знаю. А когда он вернётся?
Юля лишь пожала плечами.
– Они с Алевтиной Ивановной в город ещё утром уехали. Сказали, что по делам, но, наверняка, заедут к Лере.
– Лерка в город перебралась?
– Она живёт там с мужем.
Игнат качнул головой и даже языком прищёлкнул.
– Какие перемены. У всех жизнь ключом бьёт.
Они помолчали, Юля нервно ёрзала на лавке, не зная, что сказать, а Игнат, кажется, задумался о чём-то. На дома смотрел.
– Примите мои соболезнования, – вдруг ляпнула Юля. Игнат перевёл на неё прямой, непонимающий взгляд.
– По поводу чего?
– По поводу смерти прабабушки. У вас, как я понимаю, были хорошие отношения.
Игнат вдруг улыбнулся.
– Баба Клава была что надо. Бойкая такая старушка, волевая. Одна меня за проделки в детстве не ругала. Мать за ремень хватается, а она конфеты в карман суёт. Жалко, что померла.
– Вы с ней тоже не общались?
– Почему? Мать в город её привозила, недели за две до того, как она упала. Неожиданно всё случилось.
– Да, – согласилась Юля. И призналась: – Она мне нравилась.
– Серьёзно? Обычно она никому не нравилась. Они с отцом терпеть друг друга не могли, сколько себя помню, так и было. Алевтина её сварливой старухой звала. А у бабки просто характер был. Ну да, не божий одуванчик, кремень настоящий. Таких сейчас не делают.
– Вам достался большой дом, – осторожно заметила Юля.
Игнат красноречиво выпятил нижнюю губу. Она была пухлой, и без того привлекала внимание, а сейчас Юля и вовсе на неё уставилась. Хорошо хоть Игнат потянулся за плюшкой и начал жевать. А в ответ на её слова безразлично пожал плечами.
– Можно открыть там музей. Всяких побрякушек и картин для этого у бабы Клавы хватит.
Юля моргнула в лёгкой растерянности, не зная, насколько серьёзно относиться к его словам.
– Вы могли бы продать этот дом. Он стоит больших денег, самый центр, историческая часть города…
– Мне не нужны деньги, – легко отозвался Игнат. Уставился на недоеденную плюшку в своей руке. – Вкусно, – сообщил он в некотором удивлении. – Алевтина пекла?
– Нет, я.
Он