копить, не ущемляя самое драгоценное, что у тебя есть. Поэтому с накопительством не очень то получалось. Ну а сейчас про мой главный промах, про главную мою ошибку, как и обещала. Нет мне за нее оправдания, но, вспоминая ту молодую женщину с двумя детьми, испуганную, растерянную, прощаю ей трусость и слабость. И эту ошибку я ей тоже прощаю. Потому что любой промах можно исправить, если очень захотеть. Я уже писала, что муж шел в Израиле специальной дорогой, отведенной для врачей. Он с блеском закончил два уровня школы для ученых и врачей и находился в ожидании так называемых курсов Кригера. В случае успешного окончания данных курсов на экзамене за право обладать Израильским Ришаеном, то есть получить право на работу врачом в Израиле, к баллам, полученным на экзамене, прибавляется еще десять баллов. Он бы прошел. Возвращаясь после работы я видела своего мужа- веселого парня в окружении приятелей, с которыми он учился в ульпане. Они учились, студенческая жизнь скрашивала все душевные терзания недавнего переезда на другую планету, которой тогда нам казался Израиль. Тогда- то я и предложила ему устроиться на работу, хотя бы на два часа в день, чтобы заработать на садик для Вовки. Как трудно все это вспоминать! Даже сейчас. «Дай хотя бы курсы окончить» – помню, попросил муж. А на следующий день он устроился в ближайший Дом престарелых на полную ставку в отделение для сумасшедших стариков. Назывался этот дом «Наот Типата Зоав» и последнее время звона вокруг этого заведения немало. Прочитала в новостях, что сняли на камеру, как араб, русский и медсестра издевались над стариками. Тогда этот бейт авот только построили, и муж каждый день возвращался с работы с исцарапанными руками. Потому что других мужчин в этом отделении не было и ему доставались самые невменяемые товарищи. Чтобы их купать, одевать, кормить. Бросил учиться, не желал больше слышать ни о каких экзаменах, ни о какой работе врачом. С этих пор словно невидимые лампочки перегорали одна за другой в моем муже. Он замкнулся и все сильнее отдалялся от меня. Вот такая была ошибка.
Глава 6. 2001 год
Автала
Забеременев, продолжала работать уборщицей. « Беременность Аня, это не болезнь» – любила повторять завхоз, которая если дословно переводить с иврита величается « мать дома». И грузила меня работой, эта самая мать. Но я не возмущалась, после работы в гостинице научилась ценить рабочее место. В Израиле можно услышать на каждом шагу: «Хорошо, что есть работа!» Вот и я уже думала также. Ребенок шевелился, все шло нормально. В конце концов, беременным нужно поворачиваться, рожать легче будет! Вовке было почти три года, он ходил в садик. Садик был только до часу дня, но мы доплачивали, чтобы он оставался до четырех. Зимой он страшно болел, худел, будучи от природы пухленьким, зимой превращался просто в нитку. Нас было трое, мы с мужем и дочка двенадцати лет, чтобы иногда оставить его на день дома и не отправлять в садик