сохранил только те определения, которые составляют предмет математики: величину (протяжение), фигуру и движение, которое сводилось к пространственному перемещению (а последнее происходило с помощью механического толчка). Остальные определения материальных тел (твердость, вкус, запах, тепло и пр.) были признаны смутными идеями, произведенными чувственной человеческой телесностью, а поэтому вычитаемыми разумом из процесса познания как не-истина.
Ключевыми процедурами метода Декарта стали измерение, гарантирующее объективность научного знания, и упорядочение. Объект научного исследования (движущееся тело) предстал как математический объект – имеющая объективное существование, истинная теоретическая конструктивная модель, состоящая из комплекса измеренных (числовых) параметров. Уже Галилей использовал математику для своих экспериментов, но Декарт представил и обосновал математический метод как единственно возможный научный метод!
Воссозданный в науке мир понимался как истина и сущность, как реальность, приближенная к замыслу Бога, а поэтому дарующая человеку демиургическую силу. В сочинении «Рассуждение о методе» Рене Декарт писал: «Возможно вместо спекулятивной философии, которая лишь задним числом понятийно расчленяет заранее данную истину, найти такую, которая непосредственно приступает к сущему и наступает на него, с тем, чтобы мы добыли познания о силе и действиях огня, воды, воздуха, звезд, небесного свода и всех прочих окружающих нас тел, причем это познание (элементов, стихий) будет таким же точным, как наше знание разнообразных видов деятельности наших ремесленников. Затем мы таким же путем сможем реализовать и применить эти познания для всех целей, для которых они пригодны, и таким образом эти познания … сделают нас хозяевами и обладателями природы».
Современник Декарта Френсис Бэкон, так же устремленный нарождающейся наукой Нового времени, предлагал раскрывать тайны природы, прибегая к научной “inquisition” – инквизиции («расследование», «следствие», «пытка», «мучение»), в качестве которой он видел эксперимент. Вырванные у природы под «пыткой» признания – научные знания становились бы средством дальнейшего покорения природы. Девиз «знание – сила» стал свидетельством активного познания, принуждающего природу к служению на благо человека.
В основе исторического развития человечества лежат ответы на вызовы природы. Но освобождение человека от порабощения природной средой, предпринятое посредством его творческого решения, не делает его совсем свободным: теперь с не меньшей силой человека подчиняет его собственное решение. Эта же закономерность действует в области системного познания: целенаправленно созданный для применения в отношении всего универсума метод становится господствующим и детерминирует познание, моделируя в соответствии с собственными принципами объект познания. Человек уже видит сквозь призму этой модели и никак иначе.
С