кофе!
Сомова питалась чужими переживаниями, они были ей необходимы, как кровь вампиру. Были её хлебом и маслом. Глядя на неё, Марго думала о том, как, капля за каплей, она высосала душу из её любимого, превратив его в труса – в тряпичную куклу, которую потом с лёгкостью толкнула в объятия своей подруги.
И Марго вдруг испытала прилив шального вдохновения. Она мечтательно улыбнулась, выдержала паузу и томно вздохнула.
– А, да… Точно. Что ж, кофе был действительно великолепен!.. Там, кстати, много осталось, так что сегодня продолжим…
«Кошмар! Тамаз меня совсем испортил», – подумала она и, в восторге от бомбы, которой стала произнесённая ею двусмысленность, отправилась в зал.
……………………………
Лето в провинции – пора гастролей. Будучи своим в театральных кругах, Тамаз «вытаскивал» её на лучшие спектакли, которые они смотрели с самых лучших мест в зале. Именно тогда она сшила своё первое настоящее платье – за три дня! Из обычного ацетатного шёлка, но с необычным, тигровым рисунком. Конечно, при ближайшем рассмотрении в нём можно было заметить некоторые огрехи, но когда Марго выходила из такси перед высоким театральным крыльцом, Тамаз, подавая руку, окинул её взглядом и просиял: «Блеск!»
Он умел обставить своё появление, и когда они шли по ярко освещённому фойе, Марго чувствовала себя почти звездой под прицелом всех этих взглядов, в которых, подобно отражённому от них двоих свету, горели любопытство и зависть. Она потом смутно помнила спектакли и концерты, но послевкусие этого торжества помогло ей пережить ещё много горьких минут…
Когда не было спектаклей, они гуляли по набережной, и этот неистощимый балагур смешил её до колик своими выходками и байками, многие из которых, как она подозревала, он выдумывал на ходу.
Однажды в сумерках они остановились у водопада. В этом месте Терек низвергается с одной из искусственно сооружённых в его русле ступеней, образуя облако брызг, в котором приятно охладиться летом. Марго смотрела на отвесно падающую массу воды, Тамаз облокотился на парапет рядом – разговаривать здесь было невозможно из-за грохота реки. Зажглись фонари, он оглянулся и посмотрел вдоль набережной поверх её плеча на цепочку мигающих огней. И вдруг, притянув её к себе, сказал в самое ухо:
– Обними меня! Быстро!
– Зачем? – растерялась она и тоже попыталась оглянуться, чтобы понять причину этого неожиданного требования. Но он опередил её. Обхватив ладонью её затылок, склонился над её лицом и впился в её губы яростным и жадным поцелуем. Марго перестала чувствовать землю под ногами. Её изголодавшееся по ласке тело пронзило наслаждение столь острое, что она застонала. Но глупое сердце тут же застучало в ушах – это не он! не тот! не тот! Не тот… Она попыталась представить на месте Тамаза того, кого помнило её тело, по ком оно ныло – каждой своей клеточкой, каждым нервом, каждый прожитый миг – кого безвозвратно потеряла и всё ещё так отчаянно хотела…
И не смогла. Это был не мальчик, ошалевший от желания, нетерпеливый и неловкий, но опытный любовник, который умел ждать. И, дождавшись –