руки, хватают за шею и тащат вниз. Он еле дышит, и каждый новый вдох даётся ему с трудом. Она это знает, но помочь не может.
Чёрное, белое, чёрное, белое… В шахматном порядке и не переставая.
Справа и слева бьют часы. Она насчитывает тринадцать ударов – ровно столько, сколько нужно, чтобы объявить о смерти.
И запахи вокруг: сырой земли, перемешанной с гнилью и затхлой травой; низкого неба, плачущего холодным дождём; разгневанного океана, выбрасывающего на берег тонны мёртвой рыбы; и древесины, подпалённой с обеих концов и медленно тлеющей.
Он падает, а она делает последнее усилие и начинает шевелить губами, еле слышно читая ещё в детстве заученный стих. Призывная молитва на миг придаёт ему жизни, и он открывает глаза, чтобы через секунду закрыть их навсегда, сорвавшись в пропасть.
Она пронзительно кричит, царапает свои руки в кровь и… просыпается.
Глава 1. Кольцо с подвохом
Осень в этом году в Озёрном крае выдалась ранняя. Размазывая по земле, словно по холсту, яркие краски, она время от времени спрыскивала и без того совершенное полотно прохладной дождевой водицей, а после вновь приступала к широким щедрым мазкам. Песочная охра гармонично ложилась рядом с вычурным багрянцем, жареное оранжевое солнце – с утомлённой за летнее время зеленью, а роскошное золото – с размытым чернозёмом. Всё в Озёрном крае дышало осенью. Всё наслаждалось последними тёплыми днями и звуками жизни, которые, пройдёт месяц, исчезнут в череде затяжных ливней, сменяемых нарастающим снежным покровом.
…Бац!
Назойливая, наевшаяся и от того ленивая муха перестала жужжать и ползать по сочному, местами переспелому, винограду и упала кверху лапками на шершавую поверхность деревянного стола.
Короткие пухлые пальцы брезгливо смахнули мёртвое насекомое на пол, подцепили крупную тёмно-малиновую виноградину и отправили её в рот. Прихватив ещё парочку ягод, пальцы вновь поднесли их к обрамлённым жёсткой рыжей щетиной губам, а те, в свою очередь, разомкнулись, но вовсе не для того, чтобы впиться зубами в сладкую мякоть, а чтобы коротко и сухо бросить:
– Не пялься в окно – не для тебя зрелище. Пиши далее.
Лохматый конопатый мальчишка, служивший младшим писарем при королевском казначее и отмечавшийся особым усердием и прилежанием, обмакнул увесистое фиолетовое перо в чернила и, высунув язык, приготовился начертать ещё дюжину изящных загогулин.
– Угощения, – монотонно затянул казначей. – С новой строки. Подано будет в жареном виде сто куропаток, сто перепелов, пятьдесят свиней, двести золотистых карпов; в варёном – двадцать бочек толстолапых раков. Начертал?
Казначей подошёл к мальчонке и заглянул тому через плечо. Роста мужчина был невысокого; в короткой остроконечной бороде играло солнце, а в круглом животе бурлило пиво. Оценив написанное, казначей одобрительно кивнул и причмокнул губами: то ли виноград был вкусным, то ли почерк помощника – ровным.
– С новой строки. Закуски: тыквы пареные и засахаренные, огурцы малосольные, помидоры рассольные, грибы круглые, грибы вытянутые, картофель печёный, чечевица рассыпчатая… Готово?
– Готово, – довольно цокал языком мальчишка, любуясь красотой, сложённой из букв в расходной книге.
– Теперича пиво хмельное. Сто бочек закупоренных…
– А в подвалы загрузили девяносто.
Казначей недовольно цыкнул и пригрозил лохматому писарю пальцем.
– Вина игристого, вина красного и белого, наливки ягодной по двести бочек каждого… Черту внизу подведи. Сделал?
– Сделал, – помня о пальце, отозвался мальчишка.
– Итого расход: тридцать пять больших монет золотом.
– Вы же за всё отдали тридцать! – честно перебил наставника юнец, за что тут же получил подзатыльник.
– Мал ещё спорить.
– Точно, – не теряясь, ответил писарь, потирая шишку. – Бороду ещё не брею, но счёту обучен. Да понял я, понял.
Мальчонка уклонился от ладони казначея, которая устремилась к нему во второй раз с ещё более грозным подзатыльником, взял перо в руку и освежил чернила.
– Тридцать пять больших монет золотом… – сопя, повторил он и внезапно вздрогнул. С кончика пера соскочила жирная капля и неровной кляксой растеклась по жёлтой странице.
За окном в саду звонко смеялись.
Оба – и смышлёный мальчишка, и хитрый казначей – облокотились на подоконник и свесили головы вниз. Там, среди желтовато-зелёных кустарников и пёстрых, ничем не пахнущих цветов, чьи раскрытые бутоны напоминали мельничное колесо, рука об руку прогуливались юноша и девушка. Оба напоминали двух пташек, которых так часто изображают на свадебных украшениях. Робко касаясь друг друга головами, они влюблённо смотрели друг на друга и жаждали поцелуя.
Юноша был строен и высок, с курчавыми волосами цвета тёмного ореха, красивой осанкой – такой, как и подобает молодым принцам, галантным и обходительным, властным и одновременно снисходительным. Карие глаза, прямой, с лёгкой