а я сейчас, тут в сарайчике венички березовые…
…Красные, распаренные, они сидели за столом. От вареной картошки поднимался пар. В миске истекали соком красные томаты. На широкой дощечке лежала нельма, нарубленная топором на большие куски. Топорщились открытыми крышками консервные банки. Кеша нарезал хлеб, свежий, мягкий, аппетитный.
Степан натренированным жестом отковырнул пробку и потянулся к Нюкжину, но тот отвел руку с бутылкой.
– Мне не надо.
– Обижаешь, начальник…
– Нет, Степан. Я к тебе всей душой. Пойми меня правильно.
– Я тоже воздержусь, – неожиданно сказал Кеша, хотя минутой раньше был непрочь разделить компанию с Донилиным.
– Во, дают!.. – удивился Степан и повернулся к Виталию. Но и тот прикрыл свой стакан.
– А ты? Не за рулем же?!.
– Я не буду.
– Славяне! Посмотрите на него! – сказал Донилин в крайнем изумлении, словно Виталий был единственный, кто отказывался. – Ты, часом, не угорел в бане?
– Не угорел! – резко ответил Мерипов.
Нюкжин смотрел на него в упор. Он понимал, что сейчас не время и не место. Но то, что сказал ему Виталий холодными мурашками поднималось из глубины, просилось наружу.
Но его внимание отвлек Донилин.
– Что ж! Как говорится, один за всех…
И глядя, как он наполняет стакан до краев, Нюкжин подумал: нет, не остановить Степана!
А Донилин понял его взгляд по-своему.
– Как при коммунизме, – усмехнулся он. – Каждому по потребности.
– Это только часть формулы, – сказал Нюкжин.
– Знаю, – кивнул Долинин. – Другая часть: от каждого по способности. А мы что, разве не по способности?
– Да! – сказал Нюкжин. – Но и это еще не все.
– Что же еще? – удивился Степан. Его знания дальше формулы "способности-потребности" не распространялись.
– А еще, – сказал Нюкжин, – предусматривается высокая сознательность. Чтобы потребности не перевешивали способности.
– Ну, до такого мы не доживем, – убежденно сказал Степан.
– Столько пить будешь, конечно, не доживешь, – поддел его Кеша и все рассмеялись. Даже Донилин.
– Налито, а они разговоры разговаривают. Поехали, славяне!
– Не поехали, а приехали, – поправил его Нюкжин. – Стало быть с приездом и завершением работ. Большое всем спасибо! С вами я бы и весь полевой сезон отработал.
– С Вами и мы бы с удовольствием, – отозвался Кеша.
А Донилин опрокинул содержимое стакана в горло. Нюкжин не увидел, чтобы Степан сделал хотя бы глоток. И тем не менее, стакан он поставил на стол пустой. Затем взял кусок нельмы и стал жадно, вгрызаясь зубами, рвать сырое мороженное мясо рыбы.
Как строганинка? – спросил Нюкжин.
– Отменно!
Донилин протянул Нюкжину большой кусок.
– Ты что невеселый? – Спросил Кеша Виталия.
– Так! – ответил Мерипов.
"Может быть на людях, – подумал Нюкжин, – Виталий возьмет свое заявление