у нас все было так, как есть сейчас. Меня это пугает, Олли.
Как она силилась не плакать, слезы все равно выступили на глазах.
– Чарли, я тоже этого не хочу. – Оливер сел на кровать, взяв руки жены в свои и легонько сжал. – У нас все будет хорошо, я тебе обещаю. Это просто стресс от перемен, которые случились, но мы справимся.
Он улыбнулся ей так хорошо знакомой ей улыбкой, в которой было обещание, и она ему поверила. Конечно же, они справятся, все и правда будет хорошо. Они ведь Олли и Чарли, их пара нерушима, и чтобы ни случилось, они смогут все преодолеть.
Оливер много думал за этот день, и пришел к выводу, что он виновник того, что их отношения пошатнулись. Он таит в себе недовольство, ему кажется, что он не на своем месте, отсюда раздражение и срывы на Чарли, которая ни в чем не виновата. Но правда в том, что именно здесь его место, рядом с ней, его женой. И теперь он это понял. Теперь все будет по-другому. Он перестанет вести себя как придурок.
Чарли приподнялась и провела рукой по волосам Олли: ей нравилась их мягкость, цвет темного золота – ее завораживало, как солнечный свет играл с ними, и тогда они отливали неким сиянием. Чарли радовалась, что за прошедшее лето волосы Олли отрасли и вновь были привычной для нее длины – прическа, к которой его принудили в лагере ей совсем не по душе была.
Оливер прижал ее к своей груди, и их губы слились в прощающем поцелуе, положивший конец конфликту. Обиды были забыты, вытесненные пламенеющим желанием и страстью. Они занялись любовью, а после уснули, обнявшись, с убеждением, что тучи рассеялись и больше не вернутся.
Им ничто не угрожало.
Оливер
– Какого черта?
– Это за то, что мне пришлось тащиться сюда, чтобы убедиться, что твоя задница не натворила дел.
Опираясь на трость, Майло прошел мимо меня в дом.
– Удара ты не пожалел. – Я скривился, потирая плечо, в которое он зарядил.
– Ты не брал трубку, брат. Так нельзя.
Майло опустился в кресло, одарив меня взглядом, полный укора. Мне стало не по себе – не следовало отключать телефон и заставлять его переживать.
Майло видел меня в самые плохие моменты моей жизни (как и я его), и я знал, о чем он подумал, когда не смог дозвониться до меня в течение долгого времени. Но я не собирался возвращаться к старому, о чем и сказал ему.
– Хорошо. Потому что богом клянусь, парень, я сам надеру твою задницу, если ты повторишь то дерьмо, из которого так долго выбирался.
– Нет, нет, больше никогда. – Одна мысль об этом бросала меня в холодный пот. – Не волнуйся.
Майло долго смотрел на меня, взвешивая, насколько мне можно верить, но потом кивнул, соглашаясь.
– Так чего ты тут спрятался? – Он обвел взглядом гостиную, в которой еще не было ничего кроме голых стен да кое-чего из мебели.
– Надо было пару дней подумать. Я не прячусь.
– Чушь! Хватит заливать.
Он усмехнулся, закинув больную ногу на столик – он был грубо сколочен и не идеально отшлифован, но я сам сделал его однажды, чтобы скоротать