инопланетянин. Нет, правда, настолько все казалось странным и диким. Как будто древнее существо с другой планеты вторглось в день Кейти. Она должна была находиться дома и делать уроки, а не сидеть на пластиковом стуле в коридоре и пытаться вести беседу. А самое противное – спрашивать человека, не желает ли он чего-нибудь попить из ассортимента автомата, и при этом не чувствовать себя идиоткой, когда тебя игнорируют.
– Горячий шоколад?
Молчание.
– Как насчет капучино?
Опять молчание.
Даже у инопланетянина словарный запас был бы наверняка пообширнее.
Ко всему прочему, Кейти не знала, как к ней обращаться. Вначале она попробовала назвать ее «бабушка», но это звучало странно и реакции у собеседницы не вызвало совершенно никакой. Миссис Тодд? Бабуля? На этот счет не существовало никаких правил.
Радовало только то, что ее можно было разглядывать, и она, похоже, не имела ничего против. На самом деле пожилая женщина казалась довольно красивой, с мягким морщинистым лицом и угасающим румянцем, играющим на щеках.
Плохо было то, как от нее пахло (этот запах Кейти могла сравнить только с заплесневевшим в пластиковом пакете хлебом), и, кроме того, она была жутко тощая. Ключицы так торчали, что, казалось, того и гляди проколют кардиган, а кожа на ее шее была настолько прозрачная, что виднелись пульсирующие сосуды.
На последних двух стульях в ряду (наверное, они решили, что оттуда ничего не будет слышно) сидели социальная работница и Кэролайн, мать Кейти. Социальная работница задавала маме Кейти бесконечные вопросы:
– Миссис Тодд чем-нибудь болела? Она всегда так растеряна? Покойный муж был ее опекуном?
– Не уверена, что мы так далеко продвинемся, – сказала мама. – Я же говорю вам: мы с ней много лет не виделись.
– На медицинском браслете ее супруга вы указаны в качестве человека, с которым можно связаться в экстренной ситуации, – возразила женщина. – Странно, что вы не общаетесь.
– Заверяю вас, я ничего не выдумываю! – Бедная Кэролайн уже была близка к отчаянию. – К тому же он ей был не муж, а… бойфренд. Она не любила регистрировать браки.
– Но при этом миссис Тодд все же ваша мать, не так ли?
– Не уверена, что она годится на эту роль. Послушайте, наверняка ведь ей здесь будет лучше. Вы не могли бы найти для нее место в какой-нибудь палате?
Социальная работница явно была шокирована.
– Ваша мать – не пациентка. Она приехала сюда на скорой вместе со своим… бойфрендом, и для госпитализации нет никаких медицинских показаний. Вы не желаете забирать ее?
Если у Кэрол. М, а молчание явно было воспринято как знак согласия, потому что социальная работница улыбнулась и углубилась в свои бумаги.
А старуха сидела неподвижно, закрыв глаза. При этом она не спала – судя по тому, как высоко держала голову. Может быть, это уловка? Может, она хотела, чтобы все думали, будто она дремлет, дабы подглядывать исподтишка? Ее дружок умер, врачи сказали, она слишком слаба, чтобы ехать домой, а родная дочь не желала ее забирать. Почему бы не сбежать и не начать где-то новую жизнь?
Крис, отлучившийся в туалет, вернулся. Он остановился перед матерью, улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу, очевидно пребывая в восторге от всей необычности ситуации.
– А тут кафе есть?
Мама покачала головой:
– Не сейчас.
– А я голодный.
– Я сказала, не сейчас.
Крис принялся прыгать то на одной ножке, то на другой.
– Ну почему?
– Хочешь тут посидеть? – Кейти похлопала ладонью по стулу рядом с собой. – Может быть, подойдешь и поздороваешься?
Крис помотал головой и сделал вид, будто его жутко интересуют собственные туфли.
– И пить мне тоже очень хочется… – пробурчал он.
Социальная работница уставилась на Криса. Ее взгляд яснее всяких слов говорил: «С этим-то что не так? С какой стати здоровенный подросток ведет себя как малое дитя? Сколько неправильного может быть сосредоточено в одной семье?».
«Добро пожаловать в мою жизнь», – хотелось сказать Кейти, но вместо этого она посмотрела в глаза социальной работнице, потому что такие вещи всегда срабатывали. Надо только дать человеку знать, что ты все заметил, и тогда он обязательно смутится и отведет взгляд.
– Кафе – неплохая идея, – усмехнулась женщина, избегая взгляда Кейти и обращаясь к маме. – Наш разговор может занять время.
Мама вздохнула, открыла сумочку и протянула Кейти десятифунтовую банкноту.
– Не отходите друг от друга. И как поедите, сразу возвращайтесь сюда.
Кейти кивнула.
– Вам что-нибудь принести? – спросила она.
Мама покачала головой. А социальная работница и не подумала ответить. Кейти покосилась на старуху. Может, та съела бы пирожок с мясом или сосиску в тесте – что-нибудь самое обычное и сытное.
Кейти