как могли, отбивались от вооруженной пехоты либо пытались стянуть всадников с коней, но победа была не на их стороне.
– Эх, «Желтые» наемников накупили. Кудыть нашим до них! – Посетовал сидящий рядом купец. – А господин распорядитель, песий сын, куда смотрит– то! Наших-то бьют!
– Есть правила турнира,– спокойно сказала Вейм.– Наши и чужие тут не причем.
– Наши-то они родные, на наши деньги собранные и обученные, а король мухлюет: наемников набрал, титулы им раздал, герольдов и судей подкупил.
– А почему вы так не сделали? Не заплатили более сильным бойцам за участие в своей команде? Или в вашей команде только друзья друзей лорда Мянтувильского, а нормальных бойцам подобные мероприятия дорога была закрыта?
Собеседник, задохнувшись от возмущения, пробурчал про честь, а Вейм отвернулась, не желая дальше спорить. Прошло несколько минут, и бой был окончен. Помощники лекарей быстро оттащили раненых в палатку, служившую полевым (или правильнее будет сказать «площадным») лазаретом, герольды тут же наградили победителей, оставив их чествование до вечера, чтобы возвестить о заключительной части турнира.
– Когда ж это кончится, – подумала Вейм, когда распорядитель объявил о том, что сейчас начнутся «самые главные состязания этого года, ради которых на турнире присутствует сам Король, бои из двоих участников на Кубок Короля». При упоминании имени коронованной особы разгоряченная дешевым пивом и состязаниями толпа, подстрекаемая глашатаями, взревела, и в воздух полетели чепчики, шляпы, букетики пожухлых цветов и один пустой стакан.
Вейм удобнее устроилась на деревянной лавке, облокотившись о Ирсена, прикрыла глаза. Из-под опущенных ресниц, она видела, как Эйтель что-то увлеченно рассказывала своему спутнику, указывая в их сторону. Во время ее эмоционального монолога глаза мужчины грустнели. Наконец он, изобразив жалкое подобие улыбки, кивнул седой головой, написав, что-то на аккуратном листке, размером с ладонь, передал его белокурому, похожему на ангела, мальчику-посыльному и устроился смотреть турнир, подперев щеку ладонью. Как только мальчик побежал отдавать записку, Эйтель успокоилась.
– Эйтель что-то замышляет.
– Вейм, выпей валерианки,– недовольно проговорил Ирсен. – Не мешай людям смотреть. Тут королевский боец сейчас делает бифштекс из очередного «зеленого». Видишь, тот молодой человек в позолоченных перчатках? Ставлю десять золотых, что он и будет победителем. Отличный боец: у остальных просто шансов нет. Слишком хорош! Не знаешь кто такой?
– Откуда? Я шесть лет дома не была. Кстати, для тех, кто совсем не в курсе, «наши» – это тот, «зеленый».
– Не… Ты же меня знаешь, я болею за победителей. А что за зеленых болеть? Они так…. «капуста домашняя… вареная… в железной бочке». Только стаканы в руках держать умеют, что с них возьмешь…любители…. У меня бабка и та лучше ножом орудовала.
Бабка Ирсена, женщина размером с добротный дубовый комод два на полтора метра,