что тот убил парня.
–Не переживай, через пару часов оклемается. Он под кайфом, ты бы все равно ничего не узнал.
3
Как и говорил Кастор Персакес, через несколько часов парень пришел в себя. Все собрались в рубке, чтобы выслушать рассказ этого ди-джея-одиночки. Руки его были связаны – никто не знал, чего можно от него ожидать. Парень смирно лежал на диване.
Эбигейл сделала прохладный уксусный компресс, приложила к вспотевшему лбу незнакомца и подсунула под нос ватку, пропитанную нашатырем.
–Тьфу! Убери от меня эту гадость! – не успев толком разодрать глаза, закричал парень. Его легкие воспылали от едких паров спирта.
Эбигейл от неожиданности чуть с ног не повалилась.
–Ну, наконец-то! – обрадовался Родриго, подойдя к парню поближе.
–Вы кто, мать вашу, такие? И почему у меня болит голова? – зажмурившись от боли, взвыл он. – Какого черта мои руки связаны?
–О! Уже не такой любезный, – обратил внимание лейтенант.
–Почему я связан? Кто вы? – продолжал засыпать вопросами тот. Но, так и не дождавшись ответа, успокоился и обиженно попросил воды. Эбигейл напоила его водой, и Родриго тут же продолжил беседу.
–Ладно! Хватит уже любезностей! Сначала ответь, кто ТЫ такой, а затем, МЫ, возможно, расскажем, кто… и откуда пришли.
–Но я не знаю, кто я такой… – очень правдоподобно протянул парень, глядя на испанца. Он смотрел на него словно ребенок, потерявшийся на вокзале. Галгут даже шмыгнула носом. Казалось, что ситуация растрогала женщину, но причиной тому была меловая пыль, на которую у нее была аллергия.
–Как не знаешь? – недоверчиво спросил лейтенант. – Если ты затеял какую-то игру, то предлагаю закончить ее прямо сейчас. Ты уже в курсе, что я не люблю шутников! – пригрозил он.
–Какие еще шутки? Я правда ничего не помню, кроме песен своего любимого исполнителя, которого зовут Навин Тагор. Я могу слушать его голос вечно.
–Вполне возможно, – вставила Эбигейл, – что это посттравматический синдром. Он может не помнить произошедшего. Через некоторое время память восстановится, а вот частично или полностью, никому не известно.
–Нееет! – остановил ее парень. – Вы не поняли! Я помню, как сюда ворвался этот «добрый» человек с ножом, а вслед за ним примчался вот тот красавчик-брюнет, – указал он кивком на Родриго. – Я помню, как сам здесь оказался, откуда и зачем пришел, но не помню своего имени. То есть я его как бы и не забыл, но оно мне просто больше не нужно. А это, выходит, то же самое, что и забыл.
–Хорош кривляться, мальчик! – вышел из себя лейтенант.
–Постой! – остановил его Родриго.
–Попомни мои слова, Родриго, здесь что-то нечисто! – предупредил лейтенант и вышел на балкон, чтобы затянуться корри и немного остыть.
–Мы этого не узнаем, летеха, если ты так и будешь его перебивать! – крикнул ему вслед испанец. – Ну, рассказывай, откуда ты пришел и где народ, который здесь обитал? – присев рядом, спросил он.
–Я пришел с востока, – сказал тот, после