улыбнулся, не только изогнув нижний край рта, но и проложив по верхнему краю вплоть до ноздрей тонкие морщинки.
– Ну, раз вы не уверены в собственном решении и силах, толды доверимся знаниям голубчика, Ковина. И отложим сие решение до вечера, ежели вам, Лан-Эа, таковое будеть удобно, – сказал он, вновь демонстрируя свою мудрость не просто создания, а самого творца. И я, тотчас радостно улыбнувшись, кивнул, соглашаясь с его мнением, ощущая его поддержку, помощь и понимая, что Праматерь Галактика не права. Ибо Ананта Дэви был воссоздан не только для моего становления, взросления… он словно был моей необходимой частью, опорой без которой я ничего не значу. Без которой я бы так и оставался зверем, продолжающим бороться за жизнь, вставать на лапы и подниматься с них лишь по причине внедренных инстинктов.
– Благодарю, голубчик за столь высокое мнение обо мне, вы вельми трепетны, – нежно ответил Камал Джаганатх, с вероятностью, приняв на себя мои мысли, оно как я желал, чтобы он их слышал. Теперь сурьевич, сместив взгляд на главного дхисаджа, и, легонечко качнув головой, спросил, – каковы Ковин ваши намерения по поводу нашего поразительного мальчика? Он может побыть с нами в приемном дворе амирнарха?
– Ваше высочество, Праджапати надоть отдохнуть и набраться сил, коль вы желаете, дабы завтра он принял власть, – отозвался Ковин Купав Кун таким тоном, ровно у меня все конечности не функционировали, а не просто левая нога.
– Добро, – незамедлительно и весьма покорно согласился Камал Джаганатх, и, наклонившись ко мне, поцеловал в лоб. – Тогды мы встретимся с вами, Лан-Эа, к вечёру. Кода-ка сие позволит Ковин, и вы отдохнувший, подумав, мне молвите свой ответ, – добавил он, и, так как я вновь кивнул, испрямился, и, развернувшись медленной поступью, с большим достоинством создания мудрого, величественного направился к широким с арочным навершием дверям, богато инкрустированным резьбой и самоцветными каменьями, чтобы вмале пропасть за раскрывшимися и сразу сомкнувшимися двумя створками. Оставив во мне состояние горечи и обиды за него… за столь неверные замыслы моего отца, которые с такой болезненной остротой теперь ему, Камалу Джаганатху, приходилось переживать.
– Не обижайтесь, ваше великолепие, – не громко произнес главный дхисадж, выводя меня из тех неприятных дум. – Но я взял на себя ответственность и хочу предложить нечто иное, тому, чтобы сидеть в приемном дворе амирнарха, – я медленно перевел взгляд с двери на тарховича и увидел широкую улыбку на его лице. – Тем паче мои возможности и власть в Тарх системе, на Садхане вельми значительна, и коль толковать правдивее, сосредоточена токмо в моих руках, никак ни Раджума. Обаче прежде чем вы услышите мое предложение, понадоба покушать.
Глава четырнадцатая
Ноне ел я много, и это вопреки тому, что выпил два кубана клеточного сока. Потому Никаля с подносом сменил не менее молчаливый