сидел молча на поваленной сосне крутил в прокуренных зубах тростинку. Затем с иронией посмотрев на деда, достал сигарету. Паша за номером один, остался в собственном автомобиле. Он, издалека поглядывая на своих товарищей, иногда смотрел на часы. Нужно ещё успеть забрать сына из школы.
– В милиции или на зоне служил – в точку, спросил старый Прохор.
– Ну, на зоне, это что-то меняет – безразличным голосом ответил Степан.
Он уже успел пожалеть о своём желании отправиться с Выдышем в эту деревню под названием Яровое. Дед был крайне неприятен, к тому же сильно хотелось выпить. Солнце слепило глаза, и в довершении не самого хорошего расположения духа, Степан вчера сильно натёр мозоль на правой ноге, очередной раз неудачно купив туфли.
– Это мне важно. Если ты не против, то давай выпьем, поговорим по душам. Я хочу что-нибудь знать о человеке, которому продам шашку. Шашка непростая, – прошептал старый Прохор.
Степану не очень хотелось задерживаться в гостях у незнакомого старика. Причём причина была не только в нем, а ещё и в Выдыше. Который, без всякого сомнения, присоединиться к этому делу.
Пить очередной раз с убежденным бандеровцем, значит, самого себя провоцировать на конфликт. Дилемма, как это бывает в жизни взялась из ниоткуда, – и крепко взяла за горло. Интерес к шашке поначалу, вроде, начал спадать из-за странного поведения деда, но простая детская интрига оживила процесс.
Выдыш же сохранял скромный нейтралитет. Для него такое поведение в трезвом виде было нормой и если бы Степан, знал его немного больше, то не удивился бы его скучающему виду.
– Ты парень не грузись. Вижу набычился малость. Я и сам всю жизнь в участковых отслужил, только не здесь, а под Уфой. Сюда приехал, когда на пенсии был давно. Брат у меня старший, здесь в родительском доме жил, всю жизнь бобылем. Без жены, без детей, а я к тому времени одну жену похоронил, со второй развелся, дети выросли своя у них жизнь давно. Вот и решил на родину вернуться. Давно если честно хотел, тосковал даже и не один раз. Места, какие у нас посмотри, разве может такое душу не тронуть. Там в Башкирии тоже, конечно, красиво, и по-своему мило, и даже дорого, не один всё же год там провёл, но родился я всё-таки здесь. Вот в этом доме, что на тебя наличниками своими смотрит. Это – моя истинная родина, самая что ни на есть родная. Здесь детство прошло моё. Воспоминания о лучшем здесь поселились,
куда мне от этого деваться. Так что не обижайся, я начал с того, что своих коллег издалека вижу, можно сказать, что чувствую. Может и правильно ты в казаки подался нам служивым только туда и дорога.
– У меня один прадед казак был. Другой в жандармах при царе батюшке служил – сказал Степан.
– Так мы с тобой родня практически – улыбнулся беззубым ртом дед Прохор.
– У меня прадед стражником служил. Дед в колчаковских войсках воевал.
– Здесь тюрьмы нет Прохор, как мог твой прадед в стражниках служить – наконец-то подал свой голос Выдыш.
Степану казалось, что Выдыш не слушает их разговор. Настолько