и достал из-под полы плаща кухонный нож; святой отец вытащил из-за пояса топорик для рубки мяса, который он позаимствовал в столовой желтого дома. Охотники за бриллиантами с ненавистью набросились на Древтрестовские стулья. И наконец последний двенадцатый стул был вскрыт, а бриллиантов не было
Как так, как так? – растерянно бормотал Воробьянинов. – Ничего, ничего нет! Как так? – по его, заросшим щетиной щекам, текли слезы отчаяния. – Все пропало!
Предводитель дворянства, одетый в лохмотья, сидел на полу среди растерзанных стульев и рыдал навзрыд.
– Успокойтесь, Ипполит Матвеевич! – Востриков был решителен. – Бендер перепрятал сокровища и я, кажется, знаю куда!
Воробьянинов вдруг резко вскочил с пола и, схватив святого отца за бороду, закричал:
– Так где-же мои бриллианты? Где?
Отец Федор высвободил бороду из рук предводителя и глядя ему в глаза сказал:
– Я раскусил этого Бендера! Сокровища зашиты в сидении автомобиля! – Востриков победно поднял кулаки вверх, – Теперь ему от нас не уйти!
– Что же нам делать? – запричитал Воробьянинов. – Что делать?
Отец Федор схватил предводителя за руку и поволок к двери:
– Быстро уходим, Бендер не должен нас видеть…
Грабители выбежали из дома, миновали двор и скрылись в зарослях запущенного городского парка. Удалившись на безопасное расстояние, приятели устало опустились на скамейку.
– Хитер, бандит! – отец Федор сверкнул маленькими злыми глазками. – Но меня не проведешь! Сокровища наверняка спрятаны в машине, и я их оттуда достану!
– Может, их и вовсе нет, этих бриллиантов? – неуверенно возразил Ипполит Матвеевич.
– Как-же нет? – удивился Востриков. – А автомобиль, а костюмы, – загибал пальцы святой отец. – На какие деньги, по-вашему, шикует товарищ Бендер? Надо спешить, а то нам, точно, ничего не останется, – отец Федор пододвинулся поближе к предводителю. – Однако, уважаемый господин Ипполит Матвеевич, я не согласен работать за десять процентов от стоимости сокровища; тем более, что без меня вы вообще ничего бы не нашли. Сорок процентов и ни копейкой менше – вот мои условия, дражайший Ипполит Матвеевич, – святой отец поклонился Воробьянинову.
– Зачем вам так много денег!? – возразил Ипполит Матвеевич.
Востриков поднялся, сделав вид, что уходит.
– Постойте, постойте! – остановил его перепуганный предводитель. – Я согласен дать Вам тридцать процентов.
Святой отец, не оборачиваясь, сделал еще несколько шагов.
– Хорошо, хорошо – тридцать пять процентов! – закричал Воробьянинов.
Отец Федор остановился, сокрушенно развел руками и, вздохнув, произнес:
– Только из уважения к Вам, я согласен работать за тридцать пять процентов, – и вернулся на скамейку.
– Только бы найти, а там посмотрим, сколько ты получишь, старый болван, – размышлял Востриков, подобострастно улыбаясь