автономии воли и свободы договора. Еще в античные времена частное право в силу особенностей субъектного состава этих отношений стали называть также гражданским правом, подчеркивая, что предметом регулирования были отношения свободных субъектов права, граждан, между собой.
Дальнейшее развитие в рамках национальных правовых систем частного права, его упорядочение, кодификация преследовали прагматические цели, которые не всегда совпадали с концептуальными началами, определявшими принадлежность норм к частному или публичному праву. Поэтому сложившиеся принципы систематизации позитивного права не всегда основываются на делении права на частное и публичное. Как отмечал М. М. Агарков, «признаки, по которым мы объединяем отдельные права и соответствующие им обязанности, лежат в совершенно других плоскостях, чем деление права на публичное и частное. Эти признаки носят чисто практический характер и обычно вытекают из тех заданий, которые преследует правовое регулирование тех или иных социальных отношений. Конечно, есть институты, в состав которых входят только частные или же только публичные права. Но, кроме того, есть институты смешанные, которые являются причиной больших затруднений и вечных споров при попытках отнести их к тому или другому отделу права».
Несмотря на кажущуюся с первого взгляда в силу высокой степени научной абстракции имеющихся теорий схоластичность вопроса о разграничении частного и публичного права, он имеет большое практическое значение в системах, где нормы гражданского права содержатся в «писаном праве». При их применении могут возникать вопросы о юридическом характере этих норм, а также о том, принадлежат ли они к публичному или к частному праву. «Правильность критерия разграничения публичного и частного права, – указывал Б. Б. Черепахин, – важна для правильного понимания живого права, которое непрестанно изменяет свое конкретное содержание, в зависимости от поступательного развития экономики, выливает это свое содержание в более или менее тождественные формы».
Безусловно, одна из причин отсутствия твердого разделения между частным и публичным правом заключается в подвижности самой материи, с которой имеет дело частное право. Экономические отношения, и в особенности торговый оборот, обладают высокой степенью динамики развития. Это, естественно, приводит к изменчивости границ между частным и публичным правом в разные исторические периоды и к отсутствию резкой демаркационной линии между этими двумя правовыми областями в каждый данный момент. «В связи с неустойчивостью исторических границ между частным и публичным правом и переплетением их элементов в каждый исторический момент, при догматическом изучении прав, – писал Б. Б. Черепахин, – единственно приемлемыми являются формальные критерии разграничения, а из последних – положение субъекта в правоотношении и признак централизации и децентрализации