безобидного алкаша, и направлять его в другой подъезд. Почему-то студенту тот верил сразу и безоговорочно, каждый раз со вздохом разворачиваясь и кое-как переставляя ноги по крутым ступенькам. Иногда даже волоча за собой расхристанный букет цветов, украденный из стиснутого меж двух домов магазинчика для подарка "любимой Валечке".
Вот и в этот раз знакомая фигурка Славика стала ломиться в запертую дверь злого и невыспавшегося соседа.
Они с ним вышли одновременно: огромная, шкафообразная туша бывшего военного и долговязый, но гармонично сложенный студент.
– Посмотри на него, – Пробасил Савельеву Митяй, – Опять этот мудила проспиртованный ко мне приперся!
Виктор еле заметно поморщился от ударившего в нос запаха перегара. Похоже, что десантник и сам был доведен до кондиции. Или похмелился, с утра залив в себя пару стопок крепкой сивухи.
Впрочем, Славик в этот раз явно выпил сверх меры, потому что не успел отойти от открывшийся двери и от толчка деревянным полотном попросту плюхнулся на пятую точку. Да и выражение лица у него было странным. Не осоловелым и по-детски обиженным, а скорее пустым. С жутким, ничего не выражающим взглядом и тонкой ниточкой слюны, текущей от уголка рта до щетины на подбородке.
Более пристальный взгляд на дворового алкаша только добавил вопросов. Его одежда смята и загажена, буквально расползаясь на тряпки, кожа была нездорового пепельного оттенка, а на теле то там то тут виднелись кровавые разводы.
– Слышь, мужик, с тобой все нормально? – Похоже, что выражение лица пропойцы встревожило и Митяя. А Виктор, помимо витающих на лестничной клетке сивушных паров, вдруг ощутил стойкий запах разложения.
– Давай, подымайся, – Тем временем сосед сделал шаг к Славику и легонько потряс сидящего на холодном бетоне мужичка за костистое плечо. Тот с присвистом втянул в себя воздух и оскалил зубы. Еще секунда – и Митяй вскрикивает от боли в укушенной конечности. Отдернуть руку он не успел.
Существо (назвать это Славиком парень теперь не мог даже в мыслях) утробно рыча начало дергать головой, все глубже впиваясь в чужую плоть. Его можно было бы сравнить с мелкой сявкой, терзающей хозяйские перчатки, но ситуация совсем не располагала к юмору.
– Ах ты сука! – Взревел десантник, и уже сам начал тузить атаковавшее его тело. Пудовый кулак бывшего военного буквально вминал кости черепа в глубь головы, однако повисшего на руке алконавта это, казалось, совсем не трогает. До пятого, или, может быть, шестого удара, сопровождаемого глухим треском упрямой черепушки психа. Тот сразу расслабился, обмяк, и распластался на полу, словно студень. Впрочем, челюсти он так и не разжал.
– Блять, у него походу спазм какой-то. Теперь только так разжимать, – Морщась от боли сказал Виктору Митяй, и потряс рукой с вцепившимся в нее трупом.
Парню поплохело.
– Слышь, сосед, метнись себе в хату, притащи ножик побольше, а то у меня жена спит, не хочу с этой херней на руке в квартиру тащиться.
– Ты…