моих любимых занятий.
Второй я, появился, спустя пару недель, после нашего с Авророй «происшествия». Говорит, это я его создал. Знать бы ещё, зачем. Может, от скуки?
Внешне он от меня никак не отличается. Лицо, одежда, всё тоже самое. Разве что, он может летать. Если бы он использовал это, что б покинуть мою голову… а так, по мне его умение летать бессмысленно. Нет, я не ненавижу Второго. Иногда мне даже нравится с ним что-то обсуждать, даже спрашивать его мнение. Мне так же нравится, что Второй не пытается занять моё тело. Ещё в детстве я вынудил его поклясться никогда так не делать. Здорово, что даже какая то воспалённая часть моего мозга держит своё слово. Главным образом мне не нравится, что у меня вообще есть второй я; само его существование; а ещё, что он всегда рядом, когда со мной происходит что то странное.
Например, однажды, мы с мамой неделю жили в отеле, когда наш дом избавляли от плесени. И там, в холе отеля я познакомился с девушкой. Мы разговорились. Мне было шестнадцать, ей, наверное также, хотя выглядела она старше. Длинная шея. Неестественно черные волосы до плеч. Голубые глаза, спрятанные за очками в красивой, золотой оправе. Я спросил, есть ли у нее мечта. «Мечтаю набить татуировку на руке, с каким-нибудь победным символом» ответила она. Я не скрыл своего разочарования и сказал, что это дурацкая мечта, и что любой дурак может набить себе татуировку, дополнив свою речь фразой – С тем же успехом, ты бы могла мечтать купить себе новое платье или что-то типа того. И вообще, если так хочется, то набей уже, и придумай мечту поинтереснее. Она ничего не ответила, просто ушла в свой номер. Через несколько дней я узнал, что у нее рак. Потом, я потревожил многих людей, что-бы найти её и извиниться. А, когда дошло до дела, она моих извинений не приняла. Не помню, что именно сказала та девушка, но после её слов, я сильно разозлился на себя, а, если точнее, был в ярости. Разбил все стеклянные полки в номере и выкинул из окна всю свою одежду, в том числе и ту, что была на мне. Когда мама вернулась номер, я валялся на полу и плакал. А Второй смотрел на всё это, сидя на окне, и с умным видом, говорил, что после такого, из отеля я поеду прямиком в больницу, а не домой. Так и получилось.
Уже в двух шагах от выхода из парка, я поскользнулся и упал. Трое парней, проходивших мимо, помогли мне встать. После, двое прижали меня к кирпичной ограде, а третий достал нож и отрезал несколько перьев. Они немного посмеялись и ушли.
Я перешёл дорогу, свернул за полу разорившийся торговый центр и, наконец, добрался до бара. Весь смысл в этом – я шёл в бар. Тут, поблизости, больше и нет ничего интересного. Пять жилых домов, а за ними целых два района, состоящих из одних только фабрик и заводов. Всё, что есть в этом городе, он делает сам…
Но вернёмся к бару. Это маленькое двухэтажное здание. Неприметные, серые стены. Ставни на окнах. Даже таблички нет, вместо неё наклейка на двери «НЕНОРБАР». Не сложно догадаться, что тут проводят время только такие, как я.
Я сел за свой любимый столик под номером десять, на против маленькой сцены. Вот вот придет группа, сыграет, что-нибудь новенькое. Над барной стойкой висит телевизор, показывает новости.