Жан-Поль Сартр

Возраст зрелости


Скачать книгу

вот, это случилось.

      – Что? Что случилось?

      – Это самое.

      Матье покривился.

      – Ты уверена?

      – Абсолютно. Ты же знаешь, я никогда заранее не паникую: задержка уже два месяца.

      – Черт! – вырвалось у Матье.

      Он подумал: «Она должна была мне об этом сказать по крайней мере три недели назад». Ему захотелось куда-то деть руки: набить трубку, например, но трубка была в кармане пиджака, в шкафу. Он взял с ночного столика сигарету, но тут же положил ее на место.

      – Ну вот. Теперь ты все знаешь, – сказала Марсель. – Что будем делать?

      – Мы… мы… избавимся, разве нет?

      – Хорошо. У меня есть нужный адрес, – сказала Марсель.

      – Кто тебе его дал?

      – Андре. Она сама там была.

      – У той бабки, которая ей в прошлом году все расковыряла? Скажешь тоже: ведь у Андре тогда полгода ушло, чтобы очухаться. Я против.

      – Ты что, собираешься стать отцом?

      Она высвободилась и села на некотором расстоянии от Матье. Вид у нее был суровый, но не по-мужски. Она положила ладони на бедра, руки ее походили на ручки терракотовой вазы. Матье заметил, что лицо ее посерело. Воздух был розовым и сладковатым, они вдыхали аромат розы, глотали его – и вдруг это серое лицо, этот неподвижный взгляд. Казалось, она с трудом сдерживает кашель.

      – Подожди, – сказал Матье, – все так неожиданно: мне надо подумать.

      Руки Марсель задрожали; она проговорила с внезапным пылом:

      – Я не нуждаюсь в твоих размышлениях; не тебе об этом думать.

      Она повернулась и посмотрела на него. Она смотрела на его шею, плечи, живот, потом ее взгляд скользнул ниже.

      Вид у нее был удивленный. Матье побагровел и сомкнул ноги.

      – Здесь ты ничем мне не поможешь, – повторила Марсель.

      И добавила с вымученной иронией:

      – Теперь это дело женское.

      Губы ее при этих словах сжались: сиренево-алый рот, казалось, пожирающий подобно багряному насекомому ее пепельно-серое лицо. «Она чувствует себя униженной, – подумал Матье, – она меня ненавидит». Он ощутил приступ тошноты. Комната внезапно лишилась розовой дымки; между предметами обозначились огромные пустоты. Матье подумал: «В этом повинен я!» Лампа, зеркало со свинцовыми бликами, каминные часы, кресло, полуоткрытый шкаф вдруг показались ему безжалостными механизмами: их завели, и они влачили в пустоте свое хрупкое существование с непреклонным упорством, точно чрево шарманки, непрерывно наигрывающей одну и ту же мелодию. Матье встряхнулся, как бы силясь вырваться из этого мрачного затхлого мирка. Марсель не шевелилась, она продолжала смотреть на низ его живота и на этот виноватый цветок, прикорнувший меж его бедер. Матье знал: ей хочется кричать и биться в рыданиях, но она этого не сделает из страха разбудить мадам Дюффе. Неожиданно он схватил Марсель за талию и привлек к себе. Она припала к его плечу и всхлипнула трижды или четырежды, но без слез. Это все, что она могла себе позволить: безмолвная буря.

      Когда Марсель подняла голову, она уже успокоилась и обрела