не улыбается.
– Не хочу весь вечер просидеть на заднице. Это я и дома могу сделать.
Я подаюсь вперед и провожу ладонями по лицу.
Это сложно. Иногда больше, иногда меньше. Сейчас уже получше: я многому научился и большую часть времени мне даже не приходится прикладывать особых усилий. Но в некоторые дни…
В такие вот моменты мне приходится напоминать себе, что Фину еще сложней.
– Тогда какая разница, где сидеть? ― Я очень стараюсь, но в голосе все равно проскальзывает нетерпение. ― Какая разница, твой это дом или Дойла Шатски?
– Да, Шейн, тебе так просто об этом говорить! ― язвит он. ― Ты сам в школе был звездой, и девки тебя разорвать хотели, только бы получить кусочек Шейна Келлера! А кому нужен Келлер-калека?! Никому!
Он яростно ударяет кулаками по дивану и тяжело дышит сквозь стиснутые зубы. Если бы мог, то он бы убежал отсюда. Но он не может и вынужден сидеть здесь.
Я хочу сказать ему, что мне нехрена не просто. Да, в школе у меня и правда все было чётко. И даже первые два курса в колледже, а потом все полетело в задницу.
Внезапно скончалась мама и мой десятилетний брат «с особенностями» стал моей ответственностью. Мне было только двадцать, и я не хотел быть тем, кто возьмет все в свои руки и исправит ситуацию. Но мне пришлось, потому что я был единственным, кто у него остался. Я не мог допустить, чтобы он попал неизвестно к кому.
Стали бы приемные родители ухаживать за ним должным образом? Было бы ему хорошо в новой семье? Что, если бы они или другие дети обижали его?
Он был моей семьей – всем, что от нее осталось.
Я бросил колледж, распрощался с мечтой когда-нибудь попасть в высшую футбольную лигу, оформил опеку и нашел работу.
Я повзрослел за одно мгновение. Сделал то, что должен был. Но это не было просто.
Совсем нет.
– Ты не прав, ― тихо говорю я, глядя в его несчастные глаза. ― Ты нужен мне.
***
– Ничего не забыл? ― уточняю я, когда на следующее утро привожу его в школу.
Прошлый наш вечер закончился на гнетущей ноте: Фин сказал, что устал и не хочет досматривать фильм. Попросил отнести его в комнату.
Чем взрослей он становится, тем чаще случаются приступы раздражения и хандры.
Мне хочется показать ему, что, даже не имея возможности свободно передвигаться и твердо стоять на ногах, он может добиться успеха; найти любимое дело. Вариантов много – просто следует заглянуть чуть дальше своего недуга.
Но знать бы, как это сделать.
Может быть, следует обратиться к специалисту, который найдет подход к нему?
– Не-а, все в рюкзаке.
Несколько недель он готовил научный проект по астрономии, и я даже помогал ему в этом. Следовал его инструкции, потому что в познании Вселенной он лучше меня.
– Тогда до вечера.
– Ага.
Он посылает мне робкую улыбку перед тем, как развернуться и пойти к школе, неуверенно и с усилием перебирая своими ослабленными болезнью ногами.
Когда я думаю о вселенской несправедливости, то это не мой вынужденный уход из футбола