расстройстве: соль ли просыплется, или дорогие шведские спички ломаются одна за одной, не зажигаясь. Но тут-то и впрямь: беда пришла.
Честно говоря, я бы даже против самого епископа не решился выступить. Тут Арнольд с его бычьей силищей нужен. Это не старичок Ульбрихт, епископ амстердамский. Это прямо головорез какой-то, бандит бывший…
Я вскинул голову и спросил:
– Ваше преосвященство… Жерар Светоносный?
Похоже, удалось и мне его удивить.
– Да, брат мой. Какая превосходная была бы паства, не правда ли? – вопросил епископ у второго охранника. – Не состоит ли мой долг в том, чтобы пролить на эти заблудшие души свет веры? – Охранник скорчил рожу, долженствующую обозначать радость и дружелюбие. – А сходи-ка, брат Луи, за бутылочкой хорошего вина. Моего вина, с моего виноградника.
Вышел и второй охранник. Мы остались втроем.
– Не имею чести быть знакомым, – вежливо сказал епископ Жерар Антуану.
– Соломон, торговец пряностями… – начал было Антуан, но на лице епископа появилась улыбка: будто скалу ущельем раскололо. – А, одиннадцать проклятых! – в сердцах воскликнул старик. – Антуан, граф Лионский!
– Это вы автор патента «Приспособление для защиты стекол кабины от замерзания»? – живо поинтересовался Жерар.
Антуан удивленно уставился на него. Буркнул:
– Да.
– Меня, помнится, удивило – как пришла вам в голову столь странная мысль? Поливать стекла спиртом?
– Мы базировались на севере. Выпивки все время не хватало, – коротко ответил Антуан.
Епископ Жерар Светоносный захохотал:
– А патент на новую систему сброса ракетных толкачей?
– Мой друг разбился насмерть, когда у него не отделился один толкач.
Жерар сразу же замолчал, склонил голову:
– Все мы в руках Божьих. И через нашу смерть он спасает новые жизни…
– Что вы собираетесь с нами делать, ваше святейшество? – резко спросил Антуан. – Я старый человек и с возрастом приобрел некоторую нетерпеливость.
– Я не знаю, – вроде бы искренне ответил Жерар. – Сейчас я хочу позавтракать, мы ехали всю ночь напролет, а дорога не позволяла даже разогреть чай. А еще я с удовольствием выпью с вами вина. Но что делать дальше – пока не знаю.
– Ваше преосвященство, как вы меня узнали? – позволил себе вопрос и я. – На чем я… прокололся?
Жерар развел руками:
– Ни на чем. Но когда-то, в дни своей грешной молодости… – Он сложил руки столбом, пробормотал что-то и продолжил: – Я подумал, что если счесть эти пейсы накладными, а форму носа измененной гримом, как делал вор Жерар Беспутный, то выйдет почти что портрет вора Ильмара.
Вернулся монах, который ходил к дилижансу объявить о нашем отказе продолжать путь. Молча выложил перед Антуаном деньги. По-моему, перепуганные возницы вернули полную плату, даже не вычитая за преодоленный участок пути.
Увидев, что в беседе наступил перерыв, из кухни торопливо засновали с подносами хозяин и его немолодая, дородная