Чернышев, фельдмаршал граф Петр Александрович Румянцев, генерал-прокурор князь Александр Алексеевич Вяземский и Иван Иванович Бецкой. Екатерина обдумывала, как ей намеками и прямыми беседами отрезвить сих орловских сподвижников.
Избавиться от их влияния было непросто: надобно было набраться терпения и постепенно довести их влияние до минимума. Что ж, «кто терпелив, тот удачлив». Великим благом было то, что герой войны фельдмаршал граф Петр Румянцев все еще находился в театре военных действий. Генерал-прокурор князь Вяземский и Бецкой всегда были более всего привержены ей, государыне. Решение касательно графа Захара Чернышева было простым: недавно она пожаловала его вице-президентом Военной коллегии с чином генерал-фельдмаршала, и он, в благодарность, оказался полностью в ее власти.
Иногда у нее появлялись мысли сумления: не срубила ли она сук, на котором сидела? Избавляясь от Паниных и Орловых, Екатерина понимала, что, по сути дела, она оставалась одна, и не было никакой уверенности, что все окружающие ее сановники станут поддерживать ее внутреннюю и внешнюю политику. Мало того, европейские монархи в один голос осуждали ее, как женщину без репутации. Прусский Фридрих, презирающий весь женский род, окруженный мужским двором, предвидя, что опала его приверженца, Никиты Панина, повредит союзу России с Пруссией, делал язвительные и непристойные замечания касательно императрицы, легко меняющей своих фаворитов. Многодетная, Австрийская королева благочестивая Мария-Терезия, даже не хотела произносить ее имени. Англия и Франция такожде, при всяком удобном для них случае, выражали свое презрение. Екатерине оставалось токмо игнорировать их мнение и думать, как же ей быть далее со своей приватной жизнью, которая ей самой была не по душе.
Что и говорить – не хватало ей острого ума братьев Григория и Алексея Орловых! Но к ним не можно было более обращаться, понеже она от них отказалась! Надобно было принимать государственные решения самой. Надобны были новые успехи, новые выдающиеся люди, кои могли бы обеспечить ей поддержку в управлении огромной страной. Ее возмутило изречение все еще гостившего у нее, Дидерота, коий высказал глупейшую мысль, якобы «Россия – колосс на глиняных ногах». Стало быть, ей надобно доказать ему и всей Европе, что Россия есть несокрушимая сила! Не инако!
Екатерина, смолоду испытавшая всю тяжесть многолетнего одиночества, никогда не была так глубоко и безысходно одинока, как теперь! Она нуждалась в сильном волевом и, вместе с тем, государственного уровня человеке, коий мог бы разделить с ней бремя власти, кому она бы могла доверять. Тем паче теперь, когда по Руси рыщет со своим сермяжным войском, бесцеремонно раскачивая ее трон, супостат Пугачев. Но где же взять такого человека?
Наступило послеобеденное время. Она позвонила и попросила статс-секретаря Козьмина пригласить в кабинет Мельхиора Гримма, коий наравне со своим другом, Дени Дидеротом, находился во дворце с утра до