сил. Сей племянник обнаружил личное мужество, воюя с турками.
– Я полагал, что командующий у них фельдмаршал Лаудон, – удивился Храповицкий.
Императрица усмехнулась:
– Видимо, они делают оное вместе, поелику и результаты не самые лучшие.
Глядя в окно, она задумчиво заметила:
– Естьли бы Иосиф так сильно не болел перед смертью, он бы уже направил войска во Францию, на защиту своей сестры Антуаннеты. Узреем, как себя соизволит повести Леопольд. Император же Иосиф был человеком своего времени: просвещенный, умный, дипломатичный и… очень красивый, хоть и не в моем вкусе.
Образ императора Священной Римской империи стоял перед Екатериной. Она подумала о том, что всю жизнь ей нравились большие, вернее сказать, богатырского роста мужчины, светловолосые и голубоглазые, похожие на покойного Иосифа Второго. Но после того, как она увидела красоту смуглого, черноволосого, худощавого венесуэльца Миранду, у нее изменился вкус. Скорее всего, сие и явилось причиной того, что она выбрала себе Платона Зубова, не устояв пред его черными глазами и черными же кудрями. Едино, ее беспокоило, что в новом любимце, опричь внешности, было что-то авантьиристическое в характере, как и в Миранде.
Морские сражения со шведами весной девяностого года начались для императрицы паки несчастливо. В Петербурге слышалась пальба шведских пушек. Приходилось прибегать к крайним мерам. Кто-то подал даже мысль сформировать отряд из караульных солдат, стороживших правительственные здания. Екатерина теряла крепость духа, и дабы не истребить его в себе, прибегала к чтению философских книг. Она находилась в непривычном для нее нервном возбуждении: от крайнего отчаяния переходила к радости и наоборот.
Вскоре императрица паки вызвала главнокомандующего Балтийским флотом Василия Яковлевича Чичагова в столицу. Еще в начале апреля, министр Адмиралтейств – коллегии, Иван Григорьевич Чернышев, предложил на рассмотрение прожект рескрипта, в котором возлагал основную задачу военных действий на сухопутные войска и галерный флот. Вместе с адмиралом Василием Чичаговым, они положили, что корабельный флот должон был прикрывать операции в Финском заливе, и при появлении неприятеля, употребить все тщание и разбить его. Они разумели, что шведский флот нельзя было назвать слабым: он насчитывал более двадцати линейных кораблей, двенадцать фрегатов, тринадцать различных судов под флагом брата короля Густава, храбреца – герцога Зюдермаландского.
Чичагов, докладывал, что, не имея ни времени, ни возможности проводить учения под парусами необученных экипажей, будет делать упор на артиллерийскую подготовку. Моряков должно было научить быстро и метко стрелять в цель с кораблей, не двигающихся, а стоящих на якоре. Посему, давая отпор нападавшим шведам, Чичагов положил первоначально наблюдать, в какую сторону они направятся.
Второго мая на море шведам не поздоровилось, понеже имело место сражение на рейде порта Ревель. Сей бой стоил шведам больших потерь. Вновь адмирал Василий Чичагов добился нейтрализации