в аэропорту за мной защелкнулся пограничный барьер, я почувствовал большое облегчение. Багаж мой не проверяли, рукопись книги Волкова была со мной. Отлет задерживался, и, бродя в ожидании посадки в самолет, я зашел в ресторан. Там было много людей, у входа стояли две растерянные американки средних лет.
– Хэлло, чем я могу вам помочь?
– О, хэлло, хэлло, наконец кто-то здесь говорит по-английски. Мы никак не можем получить столик. Мы зовем официантку, но она все мечется и не обращает на нас внимания. Что нам делать?
– Я постараюсь вам помочь.
Официантка действительно была очень озабочена и металась. Я изловчился приблизиться к ней и протянул последний калькулятор-сувенир. Как она обрадовалась калькулятору!
– Ой, вот спасибо-то, спасибо! У меня дочка школу заканчивает и давно просит эту штуку. А где я могу взять? За валюту – дорого. Вот она будет рада! – и спросила, понизив голос. – Что вам нужно?
– Пожалуйста, дайте нам с теми двумя американками столик и соорудите нам ланч.
– Господи, да это я сейчас, в один момент! Только ланчей мы уже не подаем. Я лучше вам обед подам, самое вкусное.
– Хорошо, давайте обед.
Тут же появился свободный столик, она накрыла его свежей скатертью и начала носить нам блюда обильного русского обеда (за доллары, конечно).
Американки благодарили и интересовались:
– Что вы сказали ей такое магическое, что она сразу все сделала?
– Ничего магического. Просто я знаю русский подход к делу.
Русский барин
В самолете я достал рукопись книги Олега Волкова «Погружение во тьму» – и все глубже сам в нее погружался, и не мог оторваться.
Его арестовали молодым человеком в 1926 году, выпустили стариком в 1956-м. Хотя – каким стариком? Волков прожил еще тридцать лет. Но в книге была не только его судьба – вся многострадальная история России XX века проходила передо мной. А между строк всплывали и мои собственные воспоминания…
В 1941–1943 годах мы с мамой жили в эвакуации в маленьком городе Чистополе, на Каме. Когда немцы стали приближаться к Москве, мы бежали от нашествия в глубину России. От Чистополя рукой подать до лесистой Пермской области и Башкирии, а оттуда прямая дорога на Сибирь. Географию своей страны я тогда знал плохо, а что такое внутренняя политика Советского Союза, представлял только по пропаганде в пионерской организации школы. Если бы не это, я смог бы понять, почему по улицам нашего городка часто проводили длинные колонны осужденных. Медленно покачиваясь из стороны в сторону, они двигались километровой лентой по середине мостовой. Вид у них был до отчаяния жалкий, лица изможденные и хмурые, одежда – грязная рванина. По бокам шествия вышагивали солдаты с винтовками с примкнутыми штыками наперевес. Летом колонны поднимали столбы пыли, и еще до их приближения ветер доносил смрад и едкий запах пота. Зимой они еле плелись между сугробами, продрогшие до синевы. Ребята