не лезть, сзади не отставать, в середке не мешаться,– закончил инструктаж лейтенант и постучав по фанерной крыше кабины, тормознул полуторку.
– К машине,– скомандовал он.– С этого овражка и начнем,-
остатки комендантского взвода, посыпались из кузова и, расторопно разбежавшись, цепью направились к первой "складке местности", теоретически способной скрыть в своих глубинах роту диверсантов. Внимательно осмотрев овраг и, не обнаружив в нем никого, взвод, так же расторопно, загрузился и полуторка попылила к следующей "складке" отмеченной лейтенантом на километровке.
Направление преследования диверсантов лейтенант Федоров определил правильно – фельдфебель Кранке проложил маршрут практически один в один, как он и предположил. Не учел Федоров только одно обстоятельство – Отто, который с удовольствием готов был летать на любые расстояния, а бегать любил не очень. Упал он через первые три километра и взмолился:
– Кранке, шайсен мир,– умереть прямо сейчас, ему показалось лучше, чем бежать, спотыкаясь и падая, через каждые два шага.
– Гут, Шритт марш,– вынужден был согласиться снизить темп передвижения фельдфебель. И в дальнейшем стоило ему его ускорить, как тут же за его спиной раздавалось:
– Тофарищ лейтенант, опять герр Киттель патает.
– Кранке, шайсен…– тут же неслось следом и фельдфебель, бормоча себе под нос:
– Шайзе. Майн Гот,– переходил на шаг. А Лауцкис поднимал Киттеля и волок его, себя и общую с ним поклажу следующие сто метров, пока летчик отдыхал. И, тем не менее, даже при таких низких темпах передвижения, до рассвета группе удалось получить фору километров десять.
– Лесостепь – есть гут. Здесь есть, где спрятать себя,– высказал оптимистическое заявление Кранке, осматривая внимательно местность, которая отчетливо проступала вокруг них в предрассветных сумерках.– Овраги, отдельные кусты и прочие места нам не подходят. Роем окоп. Лауцкис, лопату, плащ-палатку, роем укрытие,– в течение часа диверсанты обустроили себе уютный окопчик в метр глубиной и, когда Солнце выплеснулось из-за горизонта, оно не смогло их обнаружить в этом квадрате, как ни старалось влезть своими лучами под натянутую плащ-палатку. Припорошенная сверху пучками травы, аккуратно распределенными по всей поверхности рядовым Лауцкисом и натянутая до барабанной упругости им же, она могла быть обнаружена визуально, только если на нее наступить ногами.
– Гут, Микалас,– впервые назвал подчиненного по имени Кранке, и тот браво блеснув глазами, гаркнул: – Хайль Гитлер!
– Крест обещаю, если дойдем,– потрепал его по плечу фельдфебель.– А теперь спим. Цу шлафен,– улыбнулся он летчику и тот в ответ так всхрапнул, что фельдфебель поморщился, поняв, что обер-лейтенант команды не дождался и способен шагов с пятидесяти демаскировать их убежище. Поэтому посвистел ему на ухо, нежно. Результат не замедлил сказаться. Киттель в ответ всхрапнул жеребцом в стойле, увидевшим крысу и, Слава Богу, что не заржал еще при этом на всю степь.
– Ната его повернуть утопнее,–