репарациями? Другой спрашивал: как бороться с отрицательными явлениями в органах СВАГ? А кто мог отвечать на подобные вопросы? Требовался журналистский поиск. При всем том нам постоянно приходилось считаться с особенностями работы советских людей за границей. Мы знали, что Москва высказала недовольство состоянием воспитательной работы среди сотрудников СВАГ. Советские люди не могли изолироваться от местного населения, и надо было найти пути к тому, чтобы сотрудники СВАГ не поддавались влиянию буржуазной идеологии и морали, чтобы они избегали бюрократизма в работе.
По этим острым вопросам наши выступления за редким исключением носили общий характер. Приведу выдержку из передовой статьи "Советского слова" за 26 февраля 194Я года. В ней мы подвергли критике недостатки в деятельности аппарата СВАГ, выступили против фактов холодного равнодушия отдельных работников, указывали на непонимание ими значения своей деятельности для укрепления могущества Родины. "Надо каленым железом вытравить элементы благодушия я потери большевистской бдительности, а также элементы бюрократизма, медлительности, не оперативности в деятельности аппарата СВАГ".
"Каленым железом" – это газетный язык сороковых годов. Наша передовая старья выглядела лишь как подражание центральным советским газетам, в те годы критиковавшим невзирая на лица. А как быть нам за границей, стоит ли обнажать недостатки в работе советских людей? В моих дневниках есть записи о хождениях по начальству с вопросом: кого и как критиковать. Заместитель Главноначальствующего генерал Дратвин выразил недовольство нашей критикой деятельности офицеров комендатур. Начальник Политуправления СВАГ генерал Руссов А.Г. за критику одного политработника комендатуры сделал редактору внушение: "за это буду наказывать". Правда, наказывать меня не пришлось, так как критику никто не запрещал.
В конце концов, мне тот же начальник сказал: "что вы ведете разговор о критике, разве других дел нет?!" Эта фраза заставила меня задуматься. Хотя наши критические материалы обсуждались в первичных организациях СВАГ и приносили пользу, но жизнь отвергала приемы несдержанной, разносной критики. В этом следовало убедиться всем журналистам редакции.
На партийном собрании один из коммунистов заявил: – Ссылка на заграничные условия есть зажим критики, ведь "Правда" продается в киосках Берлина, а она критикует даже министров. Большинство коммунистов не поддержали такую прямолинейность в суждениях, да и некоторые факты заставляли задуматься.
Мне пришлось целый день заниматься разбором конфликта с комендантом берлинского района Лихтенберг. В редакцию приехал комендант полковник Пангани, которого мы критиковали в передовой статье. В критике недоставало убедительных фактов, относящихся к быту солдат комендатуры. Газета поставила в тяжелое положение коменданта, и польза от критики оказалась сомнительной. Правда, в редакции нашлись товарищи, которым конфликт с комендантом даже понравился,