сын гениального Кольбера[2] был причислен к придворным Людовика XIV, то отец усмотрел в этом высшее счастье, ибо «ошибки сына будут замечены и исправлены лучшим из государей, возвышеннейшим человеком, величайшим и могущественнейшим королем». И он обращался к монарху со следующими словами: «Сир, наша обязанность благоговейно молчать и ежедневно благодарить Бога за то, что Он позволил нам родиться под скипетром государя, не признающего иных границ, кроме собственной воли».
А Людовик XIV не умел ни читать, ни писать, тогда как Кольбер был одним из наиболее выдающихся умов своего времени.
В приведенных словах Кольбера отнюдь не следует видеть иронию. Нет, именно таков был язык придворных в эпоху абсолютизма. У более посредственных умов этот язык звучал лишь более напыщенно, пестрил одними превосходными степенями.
И теми же путями шло искусство.
Стиль барокко – художественное отражение княжеского абсолютизма, художественная формула величия, позы, представительности. Абсолютизм создал особый стиль дворцовых построек. Дворец уже не крепость, как в Средние века, пробуждающая в обитателях чувство безопасности от нападений и неожиданностей, а низведенный на землю Олимп, где все говорит о том, что здесь обитают боги. Обширная передняя, огромные залы и галереи. Стены покрыты сверху донизу зеркалами, ослепляющими взоры. Без зеркал не могут обойтись ни поза, ни жажда представительствования. Ничто не должно быть скрываемо; все должно стать выставкой богоподобия – даже сон государя. Сады и парки, окружающие на значительном расстоянии дворец, выстроенный в стиле барокко, – сверкающие поляны Олимпа, вечно смеющиеся и вечно веселые. Весна превращена в отягченную плодами осень, зима становится напоенным ароматами летом. Опрокинуты все законы природы, и только воля государя повелевает ею.
Величие, помпезность – таковы наиболее яркие признаки и искусства. Сцены из классической древности, жизнь богов – его постоянная тема – это его жизнь, обожествление его власти. Юпитер и Марс наделены его чертами, как Юнона и Венера – портреты его супруги. Пластические искусства превращают античные мифы о богах в историю его династии и жизни, их победы – это его победы. В его руках покоятся гром и молнии, и, сгорая от сладострастной истомы, рвутся к нему божественно прекрасные тела Данаи и Леды. От него родится новое поколение богов, и если блистательно возрождается век древних героев, то только благодаря ему.
Выше монарха ни в идее, ни на практике нет никого. Вот почему дворец в стиле рококо, последнего звена в развитии архитектуры эпохи абсолютизма, всегда одноэтажен, ибо никто не должен и не может стоять или ходить над его головой: он – церковь, идея божества в переводе на мирской язык. В лице абсолютного государя на земле шествует само божество. Отсюда великолепие, отсюда золотом сверкающая пышность, в которую облекается абсолютный монарх. Золото и драгоценные каменья –