божество водило мастера рукой?
В картине – красок пир. И мастер вновь раскрыл
Иное: солнце здесь царит, цвета – в контрастах,
Танцует мастерская и поёт. Напрасно
От музыки бежать – вам не хватает сил!
8. Баркарола
(слушая «Сказки Гофмана» Жака Оффенбаха)
Воды качая, колышется воздух,
Ласковый, мягкий мы слышим мотив,
Звуки плывут – вдоль лагуны, и волны
Мерно им вторят, их лад подхватив.
Песня врачует уставшую душу,
Не покорённую в спорах с судьбой.
Волны спокойны – качаются, тушат
Моря шумы: плещет лёгкий прибой.
Сердце поэта изранено, тяжкий
Выбрал он в терниях путь для себя,
Где только не был у жизни в упряжке?
В вечных скитаньях, свой век теребя.
Сказочный гений – о нём композитор,
Близкий по духу, по странной судьбе,
Нам рассказал, и теперь они квиты —
В сказках, в моленьях, в грехах, в ворожбе.
Волны играют, звучит баркарола —
Томный, любовный, бессмертный мотив,
Где – то, внимая ей, плачет виола…
Песнь – с гондольером, любовь сохранив!
9. Старик – скрипач
Старик – скрипач. Блаженна безмятежность.
Туманный день осенний приглушён —
Простор для мысли, памяти… На нежность
В сердечной глубине он обречён.
Дверь времени его всегда открыта:
Печаль и радость в бытии одном —
Звучит осенней красоты палитра,
Он вспоминал жену, детей и дом.
Что ж дети? Далеко. Любимой нет —
Есть скрипка, Моцарт, птицы, удивленье
Пред тем, как льётся с листьев тёплый свет…
Скрипач любил своё уединенье,
Но вспоминал с охотою людей —
Беседы о делах ушедших дней.
День светлый миновал, но синий вечер
Дал волю мысли, слуха не глуша,
И музыка все боли дня – на плечи,
Но лишь своей свободою дыша:
«Всё ранит нас звучаньем. Скоротеченый
Наш временной поток. Но не спеша,
Себя мы познавать стремимся – вечный
Мир духа наш: и вера, и душа…» —
Так размышлял. Молчанье вечеров,
Шум утра – слышит. Зреет и решенье:
«Вновь буду сочинять, творить готов…»
Скрипач в себе уверен, вдохновенье —
Летит к нему. И звуки прошлых дней
И нынешних – всё ближе, всё живей!
Внук думал: дед способен озарять.
Казалось, что безмерный день (единый!) —
Вся деда жизнь. И свет неугасимый
Теперь над внуком: силится принять
Он творчество, как жизни суть. Отнять
Не сможет даже властью возносимый
Наследство деда. Здесь непримиримый
Был внук: традиции не умирать!
«Рембрандт… мой дед…» – вдруг образ старика
Внук вспомнил: «Только