умрешь. Истечешь кровью и умрешь. Да ты даже если попытаешься идти, то через пару метров свалишься и умрешь. Второй раз зашивать тебя я не стану!
– Мои люди предали меня и пытались убить, они оказались из братства. Я должен идти и представить их суду столицы.
– О каком братстве вы все говорите? – поинтересовалась я.
– В вашей провинции сформировалось братство, среди которых большая численность бывших, как выяснилось и действующих, воинов столицы. Они захватывают деревни, берут с жителей плату за неприкосновенность. Те, кто не платят, лишаются своих домов и лавок, а кто-то и симпатичных дочерей.
Он говорил так медленно и спокойно. В его голосе чувствовалась сила и благородство. Нельзя быть такой доверчивой, но я поверила ему. Он совсем не стоял на ногах, и казалось, был готов рухнуть замертво. Проникнувшись к нему сочувствием, я уже не могла бросить его в таком состоянии.
– Иди в дом, – буркнула я, давая ему на меня опереться. – Не хоромы, но какое-то время тебе придется здесь побыть.
– Как вас зовут? – спросил мужчина.
– Меня? – я удивилась столько обычному вопросу. Просто мне его еще никто и никогда не задавал.
– Вас, – удивился он. – Я Верджилиус.
– Амелия.
– Я в вечном долгу перед вами, Амелия.
Я помогла ему дойти до дома, а после уложила на свою лежанку. Посмотрев на повязку в районе живота, я увидела, что разошлись швы и сочиться кровь.
– Ну вот, – буркнула я.
– Что такое? – спросил меня он.
– Вставать не нужно было, вот что.
Мужчина усмехнулся, а я пробубнила:
– Когда буду зашивать, не ухмыльнешься.
После этих слов, он вновь усмехнулся.
– Что смешного? – спросила я раздраженным голосом.
– Вы говорили, что больше не станете меня зашивать. Почему вы так добры?
– А ты бы бросил умирающего? – вопросом на вопрос ответила я.
– Наверное, да, – со стыдом ответил он.
– Спасибо.
– За что? – удивился мужчина.
– Теперь мне будет, не так жаль тебя, когда закричишь от боли.
– Я не закричу.
Сняв старые швы и начав накладывать новые, он и права не кричал, даже не издал ни звука. Не соврал. Он мужественно терпел боль. И даже выражение его лица не менялось. Зато мои руки дрожали, я никогда не зашивала людей и не трогала мужчин. Не знаю точно, что пугало меня сильнее.
Закончив, я вернулась к своим делам, а он уснул. Периодически я поглядывала на него, проверяла повязку и жар.
А к концу дня, я поймала себя на мысли: как же здорово, когда рядом есть кто-то, ведь я столько лет живу одна. Но не стоит привязываться, он скоро поправится и уйдет.
Верджилиус проспал весь этот день, проснувшись лишь на следующее утро.
Это был жаркий день. С самого раннего утра, я сидела на траве и очищала самодельным ножиком корешки растений. Он вышел из домика, пригибаясь у дверного