ни о литературоведении, ни о диссертациях… Я и не думала ни о чем таком! Мне просто очень нравился греческий язык. Точнее, сначала я заинтересовалась Византией, потому и пошла на греческий. Я бы на древнегреческий пошла, но в Хабаровске не было такой кафедры. А потом, когда на третьем курсе началась специализация, нас разделили на лингвистов и литературоведов. Лингвистика для меня вообще темный лес, я едва зачет-то по ней сдала, поэтому я пошла на литературоведение. Сначала мне нравилось, но постепенно я поняла, что заниматься этим дальше – значит или изучать историю появления тех или иных текстов, или углубляться в их сравнительный анализ, или в истолкования… Читать писателя, потом критиков, пытаться выяснить, правильно или нет они его поняли, опровергать одних, поддерживать других, исследовать, кто и что оказывало на писателя влияние, рыться в черновиках, выяснять, что хотел сказать автор на самом деле… Но ведь толковать текст можно очень по-разному, даже взаимоисключающими способами! А писатель, если оставил черновики и дневники, то еще можно выяснить, что он имел в виду, да и то… в подсознание не залезешь… В общем, мне не захотелось посвящать себя этому. Переводить книги или обучать языку, по-моему, куда более полезное и благодарное дело!
– Да, гуманитарные науки – особая область… Быть может, для вас больше подошла бы история. Хотя… разве не интересно было бы вам анализировать, скажем, исторический роман на предмет его соотнесенности с реальной историей?
– Хм… – Она задумалась. – Это и правда может быть любопытно… Я очень люблю романы Кассии Скиату и, когда читаю их, часто думаю, откуда взято то или другое событие, характер, отношения героев… Я знакома с Кассией и знаю, что она старается основываться на реальных фактах, а там, где они неизвестны, придумывает так, чтобы создать видимость правдоподобия. Как она говорит, «и пусть кто-нибудь докажет, что этого не было на самом деле». – Дарья улыбнулась и посмотрела на Севира. Он слушал ее с интересом, положив руки на столик перед собой и сцепив длинные пальцы.
– Видите, быть может, вы еще не потеряны для литературоведения. Любая наука настолько широка, что каждый способен найти свою нишу и работать в этом направлении. На вашем месте я бы не стал отвергать такую возможность. Романы Скиату мне тоже нравятся. Истолкование «Изумрудной скрижали» в «Кассии», на мой взгляд, отличное. Как и сам толкователь.
– Там два толкователя. – Дарья улыбнулась.
– Философ и его женщина. Значит, все-таки один.
– Вы считаете, что без него она ничего не значила? – немного обиженно спросила Дарья.
– Нет, не считаю, но этот цветок раскрылся только в его руках. Это вполне очевидно, учитывая платонизм, соединение половин целого и прочие прекрасности, которыми набит весь этот роман.
В последних словах Дарье послышался легкий сарказм, и она быстро вскинула глаза на Ставроса. Вопрос сорвался с губ сам собой:
– Вы в это не верите или не довелось испытать?
Кажется,