Вам, с вашей комплекцией и мозгами больше подойдёт горная троллиха. Горные тролли тупы и молчаливы.
– До оборотней, господин Хайдгер интересовался тобой, Эура… – Заметил король. Перепалка его развлекала. Он развалился в кресле, поглаживая седые длинные усы. Спина его чудесным образом прошла, да и ноги перестали ныть, стоило только стянуть сапоги.
– Это практически одно и то же… – усмехнулся Хайдгер.
– Не думаю.
– Девушка, Вам думать вредно, – заметил Хайдгер. – Вам лучше сидеть и молчать, по крайней мере, до свадьбы.
– У господина был печальный опыт?
– У господина есть мозги, чтобы подобный опыт не приобретать, – парировал Хайдгер.
– Мы несказанно счастливы за господина Хайдгера.
Эура собиралась было добавить какую-нибудь колкость, как позади отца мелькнула детская фигурка в грязно зелёном плаще. Вместо того, чтобы ждать в конюшне, наглый гоблинец шнырял по Снерхольму. Девушку с мелким народцем связывал многолетний договор: Эура не трогала их, аккуратно платила за проезд через гоблинские заставы, продавала куньи шкурки и мёд, а гоблинцы не трогали её, поили медовухой и пропускали к шаману. Она держалась подальше от их жилищ, а они не совались в Снерхольм. Это была не дружба, это был нейтралитет. И вот нахальный гоблинец шастал по дому её отца, шарил по углам, подглядывал за людьми, и успел что-нибудь стянуть по старой гоблинской привычке.
– Ум, госпожа Эура – понятие растяжимое.
– Человек вообще понятие растяжимое.… На дыбе….
– Опыт?
– Теоретический.
– Это ненадолго, госпожа Эура. Судя по длине вашего язычка, вы быстро приобретёте опыт практический, – усмехнулся Хайдгер, обнажив неровные зубы.
– Тому, кто пытается дотронуться до меня, я выломаю руки и вставлю их в жо…
– Хватит! – Не выдержала Аурика. – Эура, марш в свою комнату!
– Прошу прощения, – девушка вежливо опустила глаза.
– Живо, Эура. Ты наказана!
Едва не сбивая слуг, девушка выскочила из зала, и, словно белка, метнулась вверх по лестнице, перескакивая через ступеньки. Как только звуки пира затихли, смешавшись с гулом поместья, она замедлила шаг. Оказавшись в своей комнате, Эура заперла дверь на засов и спрятала за косяком гальку с голубыми рунами. Быстро развязав шнуровку, девушка стянула платье и небрежно кинула его на пузатый ларь. Туда же полетели сапожки, украшения и исподнее. Затем Эура вытащила из-под кровати сундучок с обычной одеждой, той, что бережно носилась каждый день, в жару и в мороз: сине-зелёные штаны и такая же куртка. Кожа на куртку была взята с брюха первого пойманного тролля, кожа со спины – пошла на плащ, а из остатков скроили штаны, перчатки, мешок и сапоги. Подштанники и длинные шерстяные чулки ей достались от Кнутти, когда, закончив вязание, мать вдруг поняла, что сынок слегка подрос за прошлую весну. Холщовую рубаху из небелёного полотна девушка купила на ярмарке. Поверх рубахи старшие братья таскали кольчуги, но для Эуры кольчуга всегда была непозволительной роскошью. Вот если только Матиас найдёт покупателя