на избавление от бремени разрушений и смертей, а также веру в своего правителя. А это могло привести только к одному – к падению духа и захвату врагами, то есть полному уничтожению людей, живущих на землях Зангры. Именно по этой причине он обязан был связать оба рода правителей едиными узами, чтобы прекратить вражду.
Пожалуй, он больше всех возлагал надежды на этот брак. И стоя на скале под пронизывающим ветром, под ударами грома и вспышками молний слышал собственное сердце, которое колотилось так, словно хотело разбиться о грудную клетку и вырваться прочь. Словно что-то внутри противилось. Рагнар прекрасно понимал, что кладет на алтарь блага свою собственную судьбу, и все же в первую очередь ему надлежало думать о своих подданных, из последних сил борющихся в агрессией соседей и с собственным истощением.
Наконец, из темноты появилась тонкая хрупкая фигура, полностью укутанная в длинную накидку, а следом на скалу поднялись еще двое. Рагнар холодно смотрел на них, не испытывая никаких чувств, кроме желания поскорее закончить эту бессмысленную навязанную церемонию. Он не хотел пышностей и торжественностей, присутствия каких-то гостей из других земель, которые должны были стать свидетелями осуществления сделки в рамках перемирия. Устраивать пышности во время бедствия народа – верх неблагоразумия. Простой народ и так пострадал сильнее всего, потому на их плечи не должно ложиться бремя пополнения казны ради удовлетворения чьего-то самолюбия. К тому же чествовать пышным приемом чужеземку, повинную в гибели их собратьев, было бы оскорблением ко всем павшим и пострадавшим, равно как и их осиротевшим семьям. Большее, на что согласился Рагнар, это проведение ритуала скрепления союза на священной горе у камня Пахлераля. Если этим безбожникам вдруг потребовалось испросить благословения у богов, что ж, пусть будет так, хотя Рагнар совершенно не видел в этом смысла. Да и таинства такие не проводились уже много лет.
За весь обряд он так и не удостоил ни единым взглядом свою невесту: не видел смысла в этом, потому как всю оставшуюся жизнь ему придется день ото дня смотреть на нее и вспоминать все те страдания, что принес ее народ. Хотя монархи часто ссылали неугодных жен подальше, куда-нибудь в отшельные земли, где о них вскоре забывали и, неугодные, они проводили остатки своей жизни в заточении. Кто знает, может быть и ему самому придется поступить так же со своей женой. Не сейчас, когда неприятель будет внимательно следить за своей принцессой, а потом, когда все столкновения сойдут на нет и постоянного присутствия навязанной жены, как гарантии соблюдения обязательств, не потребуется.
Рагнар даже не пытался скрыть своего отношения ко всему происходящему и, в особенности, к пришлой. Дочь самого правителя Моргаша. Что она из себя представляет? Настолько же она мерзостна душой, как и ее родитель? Столь же вероломна и самонадеянна, себялюбива и горда? Так же готова пожертвовать тысячами душ ради собственной выгоды? Рагнар лишь усмехнулся, когда