упруг. Я с трудом, с силой сделал несколько шагов. Предстаю, Господи, с трезвым умом и твердым намерением, – вспомнил я молитву из Бёме. И, как толчком в спину, меня толкнуло в темноту.
Странно, но я почувствовал, что со мной это уже было раньше. Красные огненные точки в темноте летели мимо. Почему так темно? – подумал я. И тотчас вспыхнул свет. Как будто высветлился в ночи небольшой – впрочем, с чем сравнивать? – экран. Странный пейзаж представился моим глазам.
Картина, несомненно, когда-то была живой: не плоской, не того рода, что мы видим в кино. Но она была мертвой – никакого движения не было. Я видел дом, заброшенное здание с провалами окон. Не ясно было, зима тут или другое время года. Но мне вдруг стало нестерпимо холодно.
Экран погас. И еще что-то промелькнуло в голове, остроугольное, что-то вроде предупреждающего знака в багровых тонах. В желто-багровых: «Не влезай, убьет!».
Кассир ООО «Калигула Плюс» Петр Четвериков видел, как мужика закрыла, шторкой, туша длинного междугородного автобуса, послышался удар, автобус развернуло и мгновенно в него и друг в друга начали врезаться и отскакивать автомобили. Четвериков набрал три цифры на мобильном телефоне, вызвал скорую, и побежал мимо машин и вылезающих из них водителей.
Мужик лежал на спине далеко на тротуаре. Кассир подошел ближе, наклонился. Глаза у мужика были открыты и смотрели, стеклянные, в небо. А лицо опадало, осыпалось.
Вышли и встали пассажиры желтого автобуса. Закуривал и не мог закурить шофер. Четвериков отошел в сторону. С разных сторон к месту аварии неслись два полицейские автомобиля.
«Ну, блин!» – подумал кассир. Глубоко, сплющился нос, вдохнул, принюхиваясь к воздуху. Пахло весной.
Вечный цейтнот
Это было незадолго до Большого Взрыва. Пришел с работы мой сын, двадцатишестилетний балбес – еще более бессмысленный балбес, чем я в его годы. Я в его годы все-таки был уже женат, сам зарабатывал себе на жизнь, имел комнату в общежитии и какую-никакую, но цель в жизни.
Сын не имел никаких целей, сутками сидел за компьютером, то есть с девчонками замечен не был, а на работу мне удалось его выгнать только пару месяцев назад, и то лишь потому, что в доме кончилось продовольствие. На службе сыну полагался продуктовый суточный пакет.
Сын пришел чем-то расстроенный, я заметил это и спросил, в чем дело. Нехотя сын рассказал. В их департаменте учили надевать противогазы. А расстроило сына то, что лектор рассказал о нацеленных на наш город американских ракетах.
– Ну, правильно, – сказал я сыну. – Только не на город, а на Крюково. Но это один хрен. Там стоят наши ракетчики. Видел по дороге к даче указатель – Крюково? Семь километров в лес. Если пальнут, то мало не покажется.
– Э-э! – сказал я сыну, увидев, что он расстроился еще больше. – Никто по нам не пальнет, не бойся. Наоборот, гордиться надо, что это у нас стоят, а не где-то. Ядерный щит Родины, сынок!
Это я так сказал, для профилактики. Но какая, в самом деле, была разница,