не родился каскадером
и не рубился на войне,
моя баронская корона
исподтишка мешала мне.
Я эту дрянь в сундук закинул,
за что хвалю себя вдвойне,
иначе б конь в трясине сгинул,
притом со мною на спине.
Теперь все дело только в шляпах,
они мелькают, как во сне,
одну забыл в медвежьих лапах,
с другой расстался на луне.
Зато я уток бью попарно
через каминный ход в стене
вчера – обжаренных шикарно,
сегодня – тушенных в вине.
Давно живу на этом свете,
шутить умею, но не лгу,
и где-то бродит мой свидетель
с вишневым деревцем на лбу.
Падший ангел, обломаны крылья,
за очками нездешний покой,
не нашлось бы трамплина на крыше,
возвратился живой и пешком
в то жилье, ту бездонную пропасть,
коммунальный роман про двоих,
где сегодня отпраздную пропуск
на свободу из мира войны.
И неважно, какие сожитель
обустроит поминки с листа,
только крылья получше сложите,
хорошо бы на море слетать.
Всегда найдется третий, свободный от забот,
он вовсе не стареет, поскольку не живет.
Вокруг бушует время, разгромлен бывший рай,
с утра в своей тарелке, улыбчив, как вчера.
Вулканы где-то зреют, кончается вода,
кончаются деревья, приходят холода.
Но что бы ни нагрезил очередной пророк,
попутчик наш не crazy, он просто умер впрок.
На поверхности пусто, из живности ряска да мошки,
в глубине затаилась чужая зеленая жуть,
я держусь наверху в интерьере из красок домашних,
я еще не готов за тобой в этот омут нырнуть.
Там нездешний покой маскирует себя под болото,
зазывая заблудшие души усталых людей,
там non stop для входящих без виз, паспортов и билетов,
но вернуться уже невозможно, а я не Орфей.
И в намеченный час достаю черно-белое фото,
от которого каждая клетка сочится тоской.
Не кончается ночь, не кончается кровь на салфетках,
не кончается зябкая дрожь за последней строкой.
Любой из нас – чудак,
эльф, человек и гном,
имеет свой чердак,
забитый барахлом.
На чердаке живут
обрывки фраз и слов,
забытых в суете
бесчисленных минут,
и я, старьевщик снов,
археопат идей,
листаю ассорти
случайного меню,
пытаюсь раздобыть
какой-нибудь прием —
менять поток судьбы
хотя бы на микрон.
Судьба за тем углом,
а перископ разбит.
Виртуальная жизнь отбирает у жизни детей
для трехмерной игры вместо пешек, слонов и ладей.
Там любому из них предоставлен