скалы.
Люди тихонько гуськом пустились за нею. После пламени костра глаза не сразу вжились в темноту. Ноги то и дело натыкались на что-то, запинались, припадали на колени, пока зрение не набрало силу. Тропа тускло очертилась под звездным небом. Спотыкаться перестали.
Малкин двигался за Крабирой.
Та шла быстро и уверенно, улавливая запахи и ночные шумы.
Земля под ногами ухабистая. Люди ступали осторожно, чтобы не допустить хруста сухой ветки. Справа от них блекло маячили очертания вершины взгорья с темным горбатым перелеском. Слева – черные зубья незнакомых утесов. Позади – мрачная пугающая стена леса. Впереди – поле.
Крабира уводила от рубежа вглубь Дебиземии.
Вскоре добрались до редкой рощицы, где их ждала Сашка с Катюхой и превосходной юркушницей мышью Данидой.
Ночь пролетела, промелькнул и следующий день.
Отрядник Бартакул, высунув язык, весь день метался в поисках терров. Глубоким вечером под слабеющим солнцем среди каменистой местности угомонился, сидя на гладком валуне. Потел под кожаными доспехами, злясь, что удача переменчива. Выпорхнула из рук, растаяла, взяла за глотку, оставила в дураках. Прозевал терров, как тупая крыса.
Ведь колготился полночи, проверял посты, уши держал на макушке, не выпускал из виду каменный мешок. Рубежнику мозги вправлял, чтобы не заснул у костра, глядел за пленниками в оба. Все было спокойно. Прилег всего на пару часов, чтобы на заре лично сопроводить терров в центр землячества, городище Пун. И на тебе! Упустил свой шанс. Не представлял, что на рассвете окажется у разбитого корыта.
На миг даже лишился речи, когда на заре заглянул в каменный мешок. Костер дотлевал, воин дрых, как пьяная крыса, а терров след простыл. Глазам не поверил. Окостенел, точно замерзший труп. И взревел так, что по всему рубежу разнеслось.
Пустился за террами вдогонку. Кидался то в одну, то в другую сторону. Ни следов, ни намека на следы, будто терры по воздуху уплыли. К концу дня загнал лошадей, вымотался сам и рубежников измотал.
Воины, расслабившись, сидели на ближайших валунах. Глубоко дышали. Взмыленные лошади фыркали рядом, неспокойно ловили дрожащими ноздрями запах воды.
Справа от Бартакула, метрах в ста, отчаянно колотилась среди камней быстрая бурная река, высоко подбрасывала брызги и пену. Ниже по течению поток воды бился лбом об огромный голый утес, изъеденный ветрами. Вгрызался в твердь камня. Ломал хребет и зубы. Расшибался в брызги. Огибал скалу и уносился прочь. Потрепанный, но непокорный и непобежденный. Терялся внизу между холмами.
Слева от отрядника метров на сто пятьдесят – голые камни. Дальше – известняковый излом земли, поросший хилыми растениями-уродцами. За ними в землю вцепились густые заросли низкорослых кустарников, образующих опушку леса. Редкие деревья постепенно смыкались в плотную массу, скрывая лесные дороги, тропы и глухомани.
Впереди у Бартакула – скудные холмы, и среди них терялся рубеж Дебиземии. А за рубежом простирались земли соседней державы Фунтурии.
За