по ступенькам на яркую, изумрудного цвета лужайку.
– Гадость какая, – непроизвольно вырвалось у меня. Где-то я уже видела подобную пастораль. Идеальная лужайка и белые дорожки. Голова закружилась.
– Почему гадость? – удивился мужчина.
– Она идеальная, – объяснила я, – и дорожки тут из белых камушков.
– А должны быть из чего?
Я посмотрела на здание из которого мы вышли. Дом отвращения не вызывал, весь белый, воздушный.
– К дому подходят, тоже белые.
Мужчина озадаченно нахмурился. Да не удивляйся, мне и самой не понятно, почему лужайка вдруг стала «гадостью». Попробуй объясни ассоциативный ряд, где есть зеленая лужайка, белые дорожки и серый мрачный дом. И такое сочетание кажется мне опасным.
– Ты хотела посмотреть на яблоки? Вот яблоневый сад.
Мужчина занес меня в беседку увитую зелеными листьями. Там стояла небольшая софа с большим количеством подушек разнообразной формы и кресло, с пуфиком под ноги.
– А груши где? – спросила я, оглядываясь.
Мужчина указал рукой в сторону.
На стеклянном столике стояла ваза с разноцветными фруктами.
– Ты устал.
Красивые губы изогнулись в улыбке.
– Немного.
Я похлопала ладонью по софе.
– Присаживайся рядышком, отдохнешь.
Он опасливо покосился на софу, но рядом все-таки сел. Взял зеленую ягоду с блюда.
– Это атраа? – спросила я, вспомнив, как он мне рассказывал о них.
– Да, – он поспешно прожевал, – сейчас осень, как раз собирают.
– А нам обязательно целоваться когда мы их едим? Или можно просто их есть? – уточнила я.
Целоваться не хотелось, а вот голод ощущала вполне приличный.
Мужчина закашлялся.
– Можно просто есть, конечно, – в перерывах между кашлем сказал он.
– Бедный мой, – я похлопала его по спине, – а мы уже их ели, ну, с поцелуями?
– Нет, – сдавленно прошипел он, кончики острых ушей покраснели.
Я удивилась.
– А почему? Раз я ваша невеста, мы же наверняка уже ели эти ягоды.
Он налил в стакан воды из кувшина, отпил. Отдышался.
– Да как-то… не сложилось.
– Ну, – неуверенно предложила я, – я, конечно, кушать больше хочу, чем целоваться, но мы можем сейчас попробовать.
– Давай лучше тебя накормим, – улыбнулся он, слегка сдвигаясь к краю софы.
– Ну, спасибо, – я уткнулась носом ему в плечо.
– За что?
– За заботу.
Я, дурачась, прошлась пальцами по его ребрам, он охнул и удивленно уставился на меня.
– Ты чего?
– Извини, – я снова прошлась по его ребрам, – не знала, что ты такой недотрога.
Он сдвинулся снова, едва не свалившись с софы.
– Мне нельзя тебя трогать? – уточнила я, – тебе это неприятно?
– Можно, – он повернулся ко мне, – просто я не совсем понимаю, что ты делаешь.
– Заигрываю, – хитро улыбаясь пояснила я, обняв и прижавшись к его спине грудью.
Нет, все-таки что-то тут не