потом и вовсе перебрался в Тапиолу. Старинный зачарованный дом понемногу пришел в упадок. Шестикрылые птицы и огненные кони бледнели и выцветали под снегом и дождем и постепенно покидали стены дома, переселяясь, должно быть, в более подходящие места.
Ильмо задами подобрался к отцовской избе, проскользнул в приоткрытые ворота, откинул закрывающую вход лосиную шкуру и сунул голову в душную темноту сеней.
– Эй, дядюшка! – позвал он шепотом, чтобы не разбудить детей.
– Медведь тебе дядюшка, – глухо послышалось изнутри. – Сейчас как огрею по спине оглоблей, чтобы не орал над ухом ни свет ни заря…
– Братец пришел! – раздался сонный голосок одной из маленьких сестер Ильмо.
– Ш-ш-ш! Нет там никого! Братец ваш в Тапиоле! Детские голоса умолкли. Вскоре в сенях показался Куйво. Приземистый, бородатый, как словен, он был похож на племянника только темной рыжиной волос. Внимательно оглядев Ильмо, он кивнул, но хмурое выражение с лица не убрал.
– Вот принесла нелегкая… – Куйво подошел к бочке с водой и плеснул себе в лицо. – Ты чего явился, бродяга? Чего тебе в лесу не сидится?
– Руку обжег, – ответил Ильмо, удивленный нелюбезным приемом. – Встретил хийси, вот и пришлось их…
– Стало быть, будешь на моей шее сидеть, пока не заживет?
– Еще чего, – обиделся Ильмо. – Я к Вяйно пойду. Где он сейчас? На своей горе?
– Куда ж ему деться? Сходи к нему, сходи. Да прямо сейчас и отправляйся. Э нет, в избу не ходи! Подожди-ка…
Умывшись, Куйво зашел в избу и сразу вернулся обратно с пирогом в руках.
– Возьми – и ступай отсюда, пока народ глаза не продрал. Да не улицей, а тишком, огородами. А вечером, после заката, так уж и быть, приходи ужинать – только чтобы никто не заметил.
– Дядя, – не выдержал Ильмо, – да что у вас здесь творится? Кого ни встречу, все меня гонят прочь из деревни!
– Всё от проклятой ворожбы, все беды от нее! – назидательно сказал Куйво. – Ходил бы на рыбный промысел, как все добрые люди, или землю пахал, так нет же, потянуло бродягу в Тапиолу, к нечисти поближе! И чем все кончится? Хорошо, если просто отметелят и выгонят взашей за околицу! А если, как старики советуют: вбить рябиновый гвоздь в макушку, обмотать соломой и сжечь?
– Меня?!
– А то кого же? Слушай, Ильмо, что люди говорят. Три дня назад многомудрой Локке явился наш пращур Калева в лягушачьем облике и предрек…
Ильмо расхохотался.
– Ах, Локка – вот оно что! Нашли кого слушать! Локка – завистливая, вредная старуха, от нее одно беспокойство. В следующий раз, когда явится со своими пророчествами, скажи ей: великий райден Ильмаринен благодарит за «добрые слова» и просит передать вот это, – Ильмо сложил из пальцев некую устрашающую загогулину. – А на другой день здоровьем ее поинтересуйся.
Куйво ухмыльнулся, но снова помрачнел.
– Тебе, бездельнику, все бы хиханьки да хаханьки. Появлялся бы в родных местах почаще, так узнал – у нас