резьбой, смотрела на юг, где в просвете между соснами синело озеро. Вниз, к озеру, вела в обход обрыва крутая тропинка; там у воды стоял сарай, где колдун хранил сети, и добрая лодка на катках – подношение от рыбаков рода Калева.
На широком крыльце сидели рядом Вяйнемейнен и Ильмо. Старик строгал сосновую плашку, охотник рассказывал о своих злоключениях за последние дни: и о странных снах, и о битве с хийси…
– Что скажешь, Вяйно?
Вяйнемейнен глядел, как у него под ногами ветер раскачивает кроны сосен, а нож в его сморщенных руках все выглаживал лезвием лучину.
– Похоже, тебя там поджидали. Кто-то знал, что ты побежишь на помощь женщине, что не сможешь поднять руку на младенца. Не заговори подменыш, остался бы ты в корбе. Повезло тебе, парень.
– Да уж, мне последнее время сплошное везение! Кто-то хочет убить, да еще и из рода гонят прочь…
– Экая важность, гонят. Не догадайся ты прийти ко мне, был бы уже мертв. Знаешь, откуда родом девица-чародейка, которая искала тебя в твоих снах? Из Похъёлы.
– Из Похъёлы? – дрогнувшим голосом повторил Ильмо. – Почему ты так думаешь?
– Я знаю. Именно так выглядят туны. Это их способ искать потерянное – смотреть в чашу с морской водой. Одно меня удивляет – на кой им сдался ты?
– Вот и Калли тоже удивлялся… Знаешь, он предложил мне кинуть руны, и выпало, что во сне меня ждет смерть. Что бы это значило?
– Всё что угодно. Вяйно задумался.
– Но если сопоставить это с твоими видениями и той чародейкой, история получается совсем нерадостная. Высшая магия тунов не разделяет сон и явь. Но, будучи порождениями Калмы, они пользуются своим знанием только во зло.
– Это как?
– А так – если ты, к примеру, уснешь и не проснешься. А твоя душа еще долго будет блуждать среди снов, разыскивая путь назад в тело. Может, и найдет, да только тела к тому времени уже не останется.
Ильмо тихо выругался.
– И что мне с этим делать?
– Если я прав насчет похъёльской магии, тебе самому с этим не справиться. Давай-ка поступим так. Ты пока останешься у меня. Спать можешь безбоязненно, здесь тебя никакая чародейка не найдет. А я отправлюсь на гору Браге, посмотрю на останки твоего подменыша и попробую выяснить, кто хочет твоей гибели.
– Может, я с тобой? Там Калли остался и собаки…
– Ни к чему. Их-то, в отличие от тебя, похъёльцы не ищут. Я туда и обратно. Вернусь, – Вяйно что-то прикинул про себя, – к завтрашнему утру.
«Теперь понятно, – понял Ильмо, прекрасно знавший, что одна дорога до Браге и назад занимает четыре дня, – почему ты не хочешь меня с собой брать».
Хорошо быть колдуном, подумал он с легкой завистью. То, что для него смертельная опасность, – для старого Вяйно легкая загадка на один день.
– Спасибо, Вяйно. Я вообще-то не собирался все это на тебя перекладывать, просто посоветоваться хотел, – сказал он, глядя, как из-под старикова ножа