отрицательно, добавил: – Мне казалось, такие ужасы должны были потрясти тебя, ты ведь не искусен в магии.
– Но я философ, – ответил Гро. – Я немного знаком с алхимией и скрытыми свойствами материального мира. Я знаю свойства трав, камней, минералов, пути звезд в небесной выси и их влияние на нас. Мне доводилось разговаривать с птицами и рыбами, а также с ползучими существами, я их не боюсь. Я могу мило беседовать со светляками, божьими коровками и муравьями. Так что я сумел приобрести некоторые знания во внешнем мире, хотя ни разу не оказывался в тайных храмах запретного искусства магии. Однако, подходя философски, я понимаю, Повелитель, что ты вызывал иллюзии и фантазмы, которые могут устрашить тех, кто не искушен в божественной философии, но на самом деле являются лишь бестелесными призраками.
– Как ты это узнал? – спросил Король.
И лорд Гро ответил ему:
– О Король, ты колдовством сплел венок из страхов так же легко, как дитя плетет венки из маргариток. Тот, кто вызывает смертельный ужас из глубин, добивается этого тяжелым трудом и потом, большим напряжением воли, ума и жил.
Король усмехнулся:
– Истинно так. Теперь, раз от иллюзий твоя душа не содрогнулась, я покажу тебе более материальный кошмар.
И он зажег свечи в больших железных канделябрах и открыл секретную дверцу в стене над самым полом. Гро увидел железную решетку за дверцей и услышал шипение. Король взял тонкий серебряный ключ с тремя выступами по длине, отпер железную решетку и сказал:
– Смотри, что вылупляется из петушиного яйца, высиженного глухой гадюкой. Одного взгляда этой твари достаточно, чтобы обратить в камень всякого, кто встанет перед ней. Если я на мгновение замешкаюсь, снимая чары подчинения, кончена моя жизнь, и твоя тоже. Зловредная сила этого монстра, выпущенного на землю древним Врагом, гибельна для живущих, но маги и чародеи могут использовать его мощь.
Из норы за решеткой вышел злобный урод на петушиных ногах и с головой петуха с розовым гребнем и бородкой, однако голова больше напоминала адскую горгону, чем птицу. Шея имела черное оперение, а чешуйчатое тело, блестящее при свечах, было телом дракона. На спине торчал такой же чешуйчатый гребень. У него были крылья, как у летучей мыши, гадючий хвост с жалом на конце, а из клюва высовывался раздвоенный ядовитый язык. Он был невелик, немногим выше локтя, но страшен. Под чарами заклинания Короля Горайса он не мог устремить свой гибельный взгляд ни на него, ни на Гро, и ходил взад и вперед в свете свечей, отворачивая глаза. Перья на шее топорщились от злости, поразительно быстро вертелся чешуйчатый хвост, монстр шипел, раздраженный сковывающим заклятием Короля, шумно дышал и выпускал вьющиеся струи пара. Некоторое время он так ходил, глядя мимо Гро, но Гро все-таки заметил, что его глаза, как бледные луны, горели в ночи тошнотворным зеленовато-желтым светом. Он почувствовал такое отвращение, что его чуть не вывернуло наизнанку, лоб и ладони покрылись холодным потом, и он сказал:
– Повелитель, я пристально смотрел на этого василиска и страха