я выполню обещание, данное тебе, и посажу тебя на королевский трон в Заджэ Закуло.
На что Гро ответил:
– Повелитель, я навеки твой, но я мало подхожу к роли короля. Я лучше распоряжаюсь чужими судьбами, чем своим достоянием.
На что герцог Корсус, который почти засыпал, развалившись на столе, громким голосом воскликнул:
– Пусть меня черти зажарят, если это не истинная правда! Когда твое достояние опять пропадет, не расстраивайся. Эй вы, налейте мне вина! Полный бокал! Ха-ха! Одним глотком! Ха-ха! За Колдунию! Когда ты наденешь корону Демонланда, о Король?
– Ну-ну, Корсус, – оборвал его Король. – Ты пьян.
Но Ла Фириз произнес:
– На островах Фолиота была дана клятва соблюдать мир с Демонландом. Крепкая клятва обязывает тебя навсегда оставить притязания на захват Демонланда. Я надеялся, что ваша ссора окончена.
– Конечно, окончена, – сказал Король.
Корсус слабо усмехнулся:
– Верно ты говоришь, о Король, и ты, Ла Фириз, говоришь верно. Наша ссора окончена. Ей больше нет места. Видишь ли, Демонланд сейчас, как созревший плод, вот-вот сам упадет нам в рот.
Он откинулся назад, широко открыл рот и, подцепив ножом куропатку в собственном соку, высоко ее поднял. Птица выскользнула, упала ему на щеку, затем на грудь, а потом на пол, забрызгав подливой его медную кольчугу и рукава светлозеленой куртки.
Кориниус рассмеялся, а Ла Фириз воспылал гневом и сказал:
– Милорд, над пьяным позволено смеяться только рабам.
– Тогда сиди и молчи, Принц, – сказал Кориниус. – Чтобы над тобой не посмеялись. Я улыбаюсь отдельным своим мыслям.
А Корсус вытер лицо и запел:
Когда я чашу вина хлебну,
Без всяких забот отхожу ко сну.
Плевать на тревоги,
Плевать на пот,
Плевать на бремя дневных забот!
А смерть придет, пошлю ее прочь:
Нечего делать из утра ночь!
Лейте вино и пейте со мной,
Как Бахус велит, еще по одной,
Потому что всегда, когда мы пьем,
Заботы уходят вместе с вином!
На этих словах певец снова тяжело упал на стол, а карла, чьи насмешки нравились даже тем, на кого были направлены, запрыгал и воскликнул:
– Слушайте чудо! Этот пудинг поет! Подайте тарелки, рабы! Столько бычьей крови и шпига не вместится в блюдо. Быстро нарежьте его, пока кожа не лопнула.
– Я тебя нарежу, дрянь, – поднимаясь на ноги, прорычал Корсус.
Он качнулся, одной рукой схватил карлу за шиворот, а другой за ухо, и сильно дернул. Шут заверещал, укусил Корсуса за большой палец, так что прокусил до кости, вырвался и удрал из зала под общий смех довольных гостей.
– Так глупость бежит от истины, которая в вине, – сказал Король. – Ночь только началась. Принесите мне приправу из икры кефали и красную икру. Пей, Принц! Густое, как мед, красное трамнианское вино призывает души к божественной мудрости. Властолюбие есть тщета. Оно погубило Гасларка, он зашел слишком далеко и выбрал неудачный момент, вот и пришел конец. Кончилось ничем. А ты что об этом думаешь, Гро, ведь ты философ?
– Увы,