семья.
Сэйдж положила маленькую руку на спину Лахлин:
– Дорогая, ты хорошо себя чувствуешь?
Лахлин покачала головой.
– Нет, – пробормотала она.
– Ты привыкнешь к этой идее. – Сэйдж погладила ее по спине. – Через какое-то время ты осознаешь, что это просто деньги. Всего лишь еще один инструмент.
Округлив глаза, Лахлин замерла. Значит, они думают, что ей нужны их деньги. Да, они предложили ей королевский откуп. И что теперь? Они все ошибаются на ее счет. Ее напугала не финансовая сторона вопроса, а предложение стать членом их семьи. Лахлин была одиночкой, ей нравилось жить сама по себе. Она не готова к родственным отношениям! Она даже дружить толком не умеет!
Лахлин начала говорить, но Бек поднял руку.
– Как тебе известно, пресса установила твою связь с нами, и мы считаем, что нас ждет буря внимания со стороны средств массовой информации, – серьезно сказал Бек. – Когда я говорю о буре, я имею в виду настоящую катастрофу.
Только этого ей не хватало. На нее уставились четыре пары глаз, и Лахлин поняла, что от нее ждут ответа на предложение. Она могла только сказать, что все происходит слишком быстро. Она не знает Баллантайнов, а они не знают ее. Им следовало выждать время, прежде чем принимать такие важные решения, которые будут иметь огромные последствия.
Лахлин подняла голову и выпрямилась. Она посмотрела на каждого из Баллантайнов, потом отпила вина и встала, надеясь, что у нее не подкосятся ноги.
– Меня очень растрогало ваше предложение, но я предпочла бы пока не принимать никаких важных решений, особенно финансовых.
Линц обменялся долгим взглядом со своими братьями и сестрой, и Лахлин почувствовала, что прошла некий тест и завоевала их одобрение.
– Я приехала сюда, – нерешительно сказала Лахлин, – думая, что я выпью вина и вернусь к своей жизни. К своей нормальной, уединенной жизни. Но новость о внимании прессы все меняет. Я не могу игнорировать последствия, не могу просто уйти. Но я также не могу принять ваше очень щедрое предложение.
– Но ты примешь его однажды? – спросила Сэйдж.
– Я не знаю, – ответила Лахлин. – Мне надо подумать. И мне пора уходить.
На нее обрушилось слишком много информации. Ей надо уйти и отыскать тихое местечко, где она сумеет понять, почему ее жизнь так сильно изменилась. Лахлин схватила свою сумку и выбежала из дома.
Новость о том, что Лахлин Латимор дочь Коннора Баллантайна, спровоцировала бурю внимания, которую предсказывал Бек. Лахлин решила, что все оказалось намного хуже. Журналисты относились к ней как к предвестнику апокалипсиса. Каждое произнесенное ею слово тщательно анализировалось, а каждый ее шаг контролировался. Лахлин решила взять двухнедельный отпуск и отдохнуть от работы архивариусом в Нью-Йоркской публичной библиотеке, надеясь, что фурор скоро утихнет. Она неохотно согласилась переехать в «Берлогу», потому что журналисты и фотографы блокировали оба входа в ее квартиру в Вудсайде.
Как женщина, жаждущая одиночества и уединения, Лахлин чувствовала себя в осаде, которой нет