идущий под окнами третьего этажа и заворачивающий за угол дома:
– Вылез за ней и, – опустил руку вниз, – того…
Серж переспросил:
– За кем за «ней»?
Аристотель пожал плечами:
– За ней, за рыжей…
– А точнее?
– За ней, говорю, – буркнул мужчина и замолчал, глянув вверх, прищурившись на жгучую огненную Луну.
Потом он сложил трубу и сунул в футляр, который снова отправил во внешний карман. Из нагрудного внутреннего достал початую бутылку кальвадоса, посмотрел на труп, перекрестился, что-то сказал шепотом и сделал несколько глотков из посудины.
Лео подозрительно посмотрел на Аристотеля:
– Уж не ты ли его, батюшка?
Глаза мужчины гневно сверкнули отраженным лунным огнем:
– Раз я не в больнице, значит, здоров. А на кой черт мне его убивать? Говорю, – снова задрал голову, – гнался он за ней…
Лео посмотрел на инспектора и вновь поморщился:
– Больной человек. Что с него возьмешь?
Мужчина, однако, настаивал:
– Я здоровый!
Помощник снова глянул на него с подозрением:
– Что здесь делаешь?
Аристотель, казалось, удивился вопросу:
– За Луной наблюдаю. Двор подходящий: тихий и без искусственного освещения. Я тут не первый раз. А сегодня – видите? – какая особенная Луна. Не мог пропустить. Вы только посмотрите на нее…
Помощник инспектора только отмахнулся. Серж, также не обратив внимания на последние слова «астронома», продолжил осматривать труп. Хотя яркая рыжая луна била, как мощный прожектор, подсвечивал себе и карманным фонариком, который всегда имел при себе.
Перед ними лежал мужчина среднего роста. У него были крепкие руки с облезшей кожей на ладонях. Короткие ногти, изъеденные какой-то химией. На погибшем были просторные брюки из шелка и шелковая же рубаха – легкая и недешевая домашняя одежда.
– Удивительно!
– Что? – не понял Лео.
Инспектор присел, чуть повернул голову трупа и направил в его лицо луч фонарика:
– Видишь: один глаз зеленый, другой голубой.
Помощник кивнул:
– Да, случается.
Серж заметил еще:
– На правой щеке несколько царапин, – перенаправил свет фонарика: – И вот на руке тоже. Глубокие…
Царапины на теле самого Сержа тут же нестерпимо зачесались.
Помощник глянул вверх:
– Поцарапался о карниз, наверное, когда выпал из окна.
– Может, и так, – пожал плечами Серж и поднялся: – Надо установить личность. В этом доме должен быть консьерж.
– Я здесь, – вышагнул из-за его спины немного сутулый мужчина чуть выше среднего роста лет за пятьдесят. – Это я его тут под окном обнаружил и в отделение позвонил.
Консьерж вытер губы тыльной стороной ладони, но на его губе все еще оставалась приклеившаяся шелушинка семечки подсолнуха. Как и от Аристотеля, от этого человека пахло кальвадосом, который, впрочем, употреблялся денно и нощно