пунктирная линия.
– Семь километров! – со значением произнес Дюшка.
– О, семь километров! Это да…
– Та черная яма на подрывном поле – это место высадки, – сказал Дюшка.
– Да. Место высадки. Как я раньше не догадался.
– Может, они и не пришельцы, не знаю. Но они тут явно высадились. Ты заметил там срезанные пеньки? Вокруг, по периметру?
– Да-да, пеньки по периметру…
Пеньки на самом деле по периметру ямы были. Сама яма не глубокая, не яма, а впадина, словно с высоты грохнулся огроменный такой каменный шар, отскочил, а след остался. И обгорел немного еще. Или вымерз. Не понять.
– Пеньки – это очень важно, – стал рассказывать Дюшка. – Понимаешь, при подпространственном переходе есть некоторый шанс оказаться внутри массы материи, поэтому, прежде чем завершить переброску, надо расчистить точку назначения. Обычно это делают с помощью плазмы, она похожа на шаровую молнию…
Я стал демонстративно не слушать, но Дюшку это не смутило, и он мне еще долго и вкрадчиво рассказывал. Про особенности нуль-транспортировки, искажения пространства, про глубинные сканеры материи, и квантовые эффекты, и какой-то миноносец американский, про который в «Уральском следопыте» писали, – не хотел ведь слушать – про одну старушку из Коткишева, которая пошла по грибы, а вернулась через тридцать лет ни на день не постаревшей, а нейтрино вообще на своем пути ничего не замечает.
– Смотри, рубль олимпийский! Сегодня на сдачу дали, – ткнул меня Дюшка в бок.
Я очнулся от его галактических мечтаний. А Дюшка продемонстрировал рубль, действительно олимпийский.
– Повезло, – сказал я.
– У меня уже почти все есть, – сказал Дюшка. – Собираю потихоньку.
– Зачем?
– Пригодятся. Сейчас на сдачу дают, а потом подорожают.
Дюшка убрал рубль и спросил:
– Что делать-то будем?
– То есть?
– Они не туристы, они здесь уже живут. И ситуация не очень хорошая.
Тут я не спорил, Дюшка прав. Это уже не просто странно, это опасно. Конечно, про пистолет Дюшка завирает, про пришельцев я лучше молчу, но вот «Ява»…
В конце концов, это опасно. Для этих ребят в первую очередь опасно. Ладно, мы знаем, так и продавщицы тоже знают. И вот они наверняка разболтают про «Яву», слух-то пойдет, а у нас на Восьмом заводе две бригады химиков, между прочим. Они вполне могут посчитать эту парочку легкой добычей, прибьют, в старицу бросят, ищи потом.
– Надо все-таки сообщить Кондратьеву, – сказал я.
– Ты же сам говорил, что он нас на учет поставит, – напомнил Дюшка.
– Учет не учет, а положение нехорошее. А если химики их решат ограбить? Сейчас по городу болтовня про мотоцикл пойдет, кто-нибудь да решит их пощупать…
– Точно, – сказал Дюшка. – Это может быть, может. Папка говорил, что Бачурин как раз с зоны откинулся… Да я сам его видел, ходит как волк, зыркает по сторонам, весь в наколках…
– Вот я и говорю, надо Кондратьеву рассказать, пока не поздно.
– Как?