цвета хаки Её я знаю много лет, Хоть с нею не знаком. И у меня охоты нет, Махнув рукой на белый свет, Остаться с ней вдвоем. Мне страшен омут черных глаз Магнит ее бедра, Она со мною хочет вальс, Я умоляю: «Не сейчас!» Под тихое: «Пора!» Она не движется – плывет Струятся в такт шелка. Она мне руку подает, И обжигает, точно лед, Меня ее рука… Когда из влажной щели рта Дыхание, как сон, Коснется низа живота И мир накроет пустота, В тот час я обречен… Все. Застряли. Торчим, как мишени на голой скале. Застывает броня и бессильны молитвы и мат. И летучие звезды, как жаркие искры в золе, Рассыпает под ноги, сгорая, афганский закат. А в далекой России рождественский падает снег. Там стреляют шампанским и там от любви не уснуть. Там звенят за столами веселые шутки и смех И неоновым светом мерцает в ночи млечный путь. Дождались… Загремела скала от разрывов гранат. И все ближе и ближе ложатся в гранит трассера*. Нам, наверное, будет непросто вернуться назад. Нам, наверное, будет непросто дожить до утра… А в далекой России рождественский падает снег. Там стреляют шампанским и там от любви не уснуть. Там звенят за столами веселые шутки и смех И неоновым светом мерцает в ночи млечный путь. Летит, летит к земле пороша, Летит в тиши. И стебли трав под зимней ношей, И камыши. И две молоденькие ивы, И старый клен. А снег летит неторопливо Со всех сторон. Какая дивная погода, Какой покой! Как просто полог небосвода Стянуть рукой! И нежных ангелов перину Легонько взбить… Жаль, снежный пух и лебединый Не различить. Не различить, где луг, где нива, Где явь, где сон… А снег летит неторопливо Со всех сторон. Кому – Союз. Кому – война. А нам с заменой – старшина. Наш старый прапор*, Отбыв срок, ушел домой. Был новый хмур. И то сказать, Кто может с радостью принять В наследство жизнь Между казармой и войной. Да мы-то здесь не первый день Мозги от мата набекрень, А он в наряде рисовал портрет жены! О том, что будет через год Никто не думал наперед — Мы не могли представить жизни без войны. Под небом гребаной Рухи* Мы полюбили с ним стихи, Мы с ним по-новому увидели Восток. Как говорили дембеля: Мол, на таких стоит земля. И старшины с собою брали адресок. Потом
