Готорн, «Алая буква»
Трамвай 86 до Бундора РМИТ через Смит-стрит
Она не могла выбросить «поцелуй в поезде» из головы. Чем больше Фрэнки думала о той романтической встрече, тем больше сердилась на себя за то, что не попросила у Эдварда Каллена номер телефона и даже не спросила, как его зовут.
Зазвенел колокольчик у входа, и Кэт с Фрэнки автоматически подняли головы навстречу сияющему Себу. Он с улыбкой двинулся к ним. Его огненно-рыжие волосы развевались, зеленые глаза сверкали, словно говорили Фрэнки: «Прошу, забудь о разнице в одиннадцать лет между нами, о том, что у меня все еще есть прыщи и не растет борода… и будь моей!».
– Политическая сатира! – крикнули обе девушки; Фрэнки обогнала Кэт на долю секунды.
Кэт застонала.
– Себастиан, ты все портишь, – мрачно проворчала она, резко открывая бумажник и вручая Фрэнки пять долларов.
Себ подошел к стойке и продемонстрировал в ухмылке металлические брекеты:
– Как делишки, красотка? – поинтересовался он у Фрэнки, играя бровями.
– Себ! Что ты тут делаешь? Разве ты не должен быть в школе? – Фрэнки перегнулась через стойку, чтобы ущипнуть его за щеки.
– Я прогуливаю, – пожал он плечами как ни в чем не бывало.
Фрэнки и Кэт закатили глаза.
– К тому же я слышал, что сегодня должна зайти Путу, – ухмыльнулся он.
Отношения Путу, мамы Фрэнки, с Себом Фрэнки считала выходящими за рамки приличий. Они начались с невинной игры в «Слова», но теперь превратились в полномасштабное общение по СМС. Однако Фрэнки была предвзята. В итоге она винила в своих неудачах в любви обоих: и мать, и отца. Они олицетворяли собой все то, что портит брак. Ее мать, Путу, отличалась оглушительной громкостью и неприемлемым поведением. Ее отец, Рудольф, был сдержанным, исключительно вдумчивым и всегда пребывал в тени своей жены. И, конечно, свою роль сыграла история зачатия Фрэнки, которую мать рассказывала всем, кто готов был слушать.
– Дело было тридцать лет назад, когда меня еще звали Элизабет. Прежде чем я сменила имя на Путу после визита в балинезийский ашрам в 1989-м, – всегда начинала Путу, которая никогда не упускала возможность упомянуть свой двухнедельный опыт духовных исканий в духе «Ешь, молись, люби».
– Я искала приключений. Тогда я была совершенно безумной, не так ли, Рудольф? – вздыхала Путу, покручивая в пальцах ожерелье племени навахо. Рудольф просто кивал; он был немногословен.
– И вот стою посреди станции Флиндерс-стрит и решаю, просто так, внезапно, что моим приключением станет то, что я заведу ребенка от первого мужчины, который попадется мне на глаза! – продолжала Путу на волне энтузиазма от шокированных взглядов аудитории. – И тут же – бум! Кого я вижу? Отца Фрэнки, который копается возле билетной кассы! Не так ли, Руди? – Без единой паузы она продолжала: – Мы запрыгнули на первый же поезд до Фрэнкстона и едва оказались в туннеле, как зачали красавицу Фрэнки, прямо там! Вот как мы придумали ей имя: Фрэнкстон. Я всегда немного опережала свое время, знаете ли. Обогнала роскошную “Спайс”: Бруклин Бекхэм – что это за имя? – всегда драматично заканчивала она.
Словно по сигналу колокольчик у входа снова зазвенел, и в